(это была шутка-угроза) присоединиться к странствующему цирку. В итоге в цирке «Флойд» она встретила Харриета Хейса, или клоуна Хэтти. Вместе они исполняли простые трюки на трапеции. Выступления в цирке были так давно, что казались событиями прошлой жизни, но с тех пор они с Хэтти остались хорошими друзьями. Потом Меир работала менеджером в магазине одежды, секретарем, PR-менеджером, помощником медсестры, продавала книги, пела в группе – много чем занималась. Не всегда все складывалось успешно, но всегда работа приносила ей удовольствие.
«Нет, даже Хэтти не назовет меня ответственной, – подумала она. – А взгляд Хэтти на мир куда шире, чем у Эйрлис».
Ее сердце застрекотало в груди, перед глазами заплясали белые сполохи, тело стало легким как перышко, и Меир осознала, что свободна. Ей захотелось удержать это благословенное ощущение, но больше всего хотелось, чтобы сестра почувствовала то же самое. Ее рука потянулась к шали.
– Да, я понимаю, – сказала Меир. – Эйрлис, я тут подумала… Я хочу уехать. Стало быть, папа ушел, остались мы одни. Я хочу съездить в Индию, может, узнаю что-нибудь о бабушке и ее шали. Может, разгадаю какую-нибудь семейную тайну. Поедешь со мной? Побудем вместе, в последнее время мы мало общались.
Несколько секунд Эйрлис размышляла над ее предложением.
– Я не могу. Больница. Моей команде будет сложно, учитывая недавние сокращения. А кто присмотрит за Гремом и детьми? Ну а ты поезжай, если действительно хочешь. Я заметила, как ты смотришь на эту шаль.
Меир прекрасно понимала: сестру не переубедить. Упрямства Эйрлис хватило бы на двух человек.
– Думаю, это может быть интересно, – сказала Меир.
После смерти отца в ее душе поселилась смутная тревога, но она не решалась напрямую поговорить об этом с сестрой. Жизнь Эйрлис и Дилана была устроена, чего нельзя сказать о ее собственной жизни. Возможно, расследование семейной тайны поможет ей обрести свое место в этом мире.
– Ты можешь ничего не узнать. Индия – большая страна. Но тебе нужен отдых и смена обстановки. Горевать можно по-разному. А ты больше всего заботилась о папе. Мы с Диланом очень благодарны тебе за это.
Меир часто заморгала, но она не проронила ни единой слезинки. После похорон сестра даже упрекнула ее в том, что она напрасно тратит душевные силы на показное мужество. Эта шпилька больно кольнула Меир, но сейчас она подумала, что горе действительно может принимать разные формы. Эйрлис, например, стала более язвительной. А значит, ее доброта стала более трогательной и ценной.
– Мне было приятно. И хорошо, что у меня было свободное время, – пробормотала Меир.
– Не переживай. Отдохни, съезди в Индию. Если тебе нужен повод, пусть эта шаль будет поводом, – подытожила Эйрлис. – Давай спать.
Снаружи наконец перестали блеять овцы. Меир знала почему. Едва настала ночь, даже самые несообразительные овцы поняли, что их
