доложился. Майор тоже уставился на мою морду.
– Что с вами, Александра Петровна.
– Поморозились, и я, и штурман.
– Жаль! У врача были?
– Нет, помощь мне оказали в Бутурлиновке. Сюда перелетели три часа назад, пытались поспать, но прибежал ваш посыльный.
– По сведениям разведки, готовится большой налет на город, в Коммунарах село два гешвадера «юнкерсов».
– Я это видела. Я привезла эти снимки, и там не «юнкерсы», а «хейнкели». И стоят они там давно. Это они к нам летают.
– Так вы получать освобождение от полетов будете?
– Я – нет. Может быть, его штурман получит. Она хромает сильно, пальцы ног поморозила.
– Ну хорошо, постараюсь обойтись имеющимися средствами. Вам, Александра Петровна, сегодня телефон проведут. Самолет к вылету готов?
– Повреждений не имеет. Ведется послеполетное обслуживание. – Видя, что я отвечаю стандартными и абсолютно незаинтересованными фразами, майор понял, что просто напрасно вытащил меня из постели, чтобы поделиться пришедшими разведданными, источник которых стоял у него перед глазами. Что-то еще пробормотав, он отпустил меня ужинать. В летной столовой все собрались возле нашего столика и обсуждали с Настей, где она сумела так навредить своей физиономии. Она притащилась в столовую в одном сапоге и тапочке, с перевязанной «лапкой». И с удовольствием демонстрировала свою лодыжку, давая всем желающим ее потрогать и погладить. Сборище больных спермотоксикозом было угрожающе большим. Они не сразу сообразили пропустить меня к моему столу. Потом зашикали друг на друга и аккуратно расползлись по соседним, ехидно посмеиваясь надо мной. Я у них сочувствия и участия не вызывал. Подумаешь, морду отморозила. Но официантка Аня Полежаева к концу ужина принесла и поставила на стол довольно большую банку гусиного жира. Я полез в карман за деньгами, но Аня категорически отказалась брать деньги.
– Это – домашний, мы с мамой гусей держим. Я специально домой сбегала. Это вам, товарищ капитан, и Настеньке. Нас тут женщин много, – она показала рукой в сторону кухни, – но летаете только вы.
Я помахал рукой в сторону раздачи, откуда послышались ответные приветствия. Тыл и фронт продемонстрировали единство. На самом деле, вполне прилично кормят, довольно вкусно. Разносолов, правда, нет, но приготовлено хорошо, почти по-домашнему.
Ночью был налет, но не на Воронеж, а на аэродром в Бутурлиновке. Нас по тревоге не поднимали, несмотря на то что я освобождения от полетов не получал. Утром прибыло начальство, ввалились прямиком к нам в хату, с подарками из Москвы, и поинтересовалось, когда сможем повторить полет.
– Я хоть сегодня, а лейтенант Афанасьева временно отстранена.
– Ну, штурмана мы тебе найдем!
– Не надо никого искать! – тут же завелась Настя. – До самолета дохромаю, или подвезут, а сидеть в кресле я могу.
– Нет, Настя, что я с тобой делать буду, если нас собьют. Давайте
