и возник поясной портрет бородатого мужчины с косматыми бровями и обернутого простыней…
– Ты? – спросил он меня грозным голосом, несущимся над вулканом раскатистым эхом.
– Я, – ответил я.
Он мрачно кивнул:
– Ну и зачем ты приперся сюда, ко мне на Олимп?
– Понимаешь, старик, – я глубоко затянулся сигаретой, – мы ведем группу туристов…
– Дионис, – он сурово нахмурился, – ты мне зубы-то не заговаривай! Это ведь ты науськал Гефеста, чтобы тот подпоил твоим зельем Прометея, и тот полез в наш плазменный генератор?!
– Да это все какие-то домыслы! – не выдержал я. – Сто лет мне не нужен был ваш плазменный генератор!
– Сто лет не был нужен, а сейчас понадобился, – подозрительно прищурился старец. – Ты всегда был слишком любопытен – за это я тебя и любил. – Он неожиданно смягчился. – Ты проживаешь много жизней, как и подобает тебе! Люди – твои игрушки, а ты – игрушка людей… Гея, то есть Пангея… Помнишь, как все начиналось?
– Нет, – произнес я медленно, сам удивляясь своему голосу, – не помню…
– А ты поищи, поройся в памяти – все на месте…
– Где? Я хотел бы просто вспомнить…
– Скажу тебе по секрету: ты не там ищешь…
– А где надо? – удивился я.
– Иногда, – он лукаво прищурился, – то, что мы ищем, находится совсем не там, где мы ищем.
– А как мне это понять?
– Ты чувствителен, мой сын, – ты многое знаешь в душе своей, твоя мать… – Он мечтательно сощурился. – В общем, я возлагаю на тебя большие надежды… Помнишь, когда ты был маленький, бабушка и мама читали тебе сказки, а ты слушал. Внимательно слушал… Слушал голос своего «я»… Вот и сейчас… Слушай… слушай… слушай… Ты слышишь? Ты меня слышишь? Ты слышишь меня?! Ты? Что-то шуршит… Может, надо немного аммиака? С ним точно все в порядке? Успокойтесь, дамочка, он не помер – реакция зрачков в норме… Он же закрыл вас! Сделайте хоть что-нибудь! Сибилла, уведи ее подальше… Приятное шуршание… Слышишь?.. Это просто глюк, все в порядке… Вы что, глюков никогда не видели? Странный! Ты слышишь меня?!
Мне показалось, что кто-то трогает меня за лицо…
Кажется, я помню людей, которые говорят со мной…
Ирина?
Я дал себе команду сделать свет – веки, словно налитые свинцом, поднялись, и я увидел искаженное лицо Йоргена с занесенной наотмашь ладонью.
– Йорген, ты что, охренел меня так лупить? – заплетающимся языком промямлил я.
– Все в порядке, – крикнул Йорген, – очухался!
Я лежал на песке, и тело мое сотрясалось от дрожи!
– С туристами все в порядке? – Слова будто выговаривал за меня чей-то чужой
