мешочку», в который тот помещался. В таких казанах, насколько помнила Оленька, обычно готовили плов на семью из десяти и более человек.
Решительно оттерев троицу от костра и припасов, девушка взялась кухарить. Самым быстрым и сытным завтраком, особенно полезным при переохлаждении организма, всегда считалась куриная лапша. В казан полетели морковка, картошка, две банки цыпленка в собственном соку для сотворения бульона, потом лапша и наконец куски двух куриц-гриль. Запахи, витающие над котлом, заставили мужчин шумно сглатывать слюну, а их желудки требовательно заурчали.
Через пятнадцать минут суп был готов, хлеб нарезан, варево распределено по порциям. У каждого путешественника в вещах оказалась своя посуда, а себе Оля купила в магазине пластиковую миску. После десятка ложек лапши в прикуску с еще теплой булкой из спаровской пекарни жизнь уже не казалась мрачной. А чавканье, восхищенное мычание и трепетные взгляды, попеременно бросаемые магистром и рыцарем в предвкушении добавки то на деву-кулинарку, то на котелок, почти окончательно примирили Оленьку с таравердийской реальностью. Даже Аш, опустошив миску, выдал прочувствованное:
– Вкусное варево, кобылица!
И настроение мигом ухнуло вниз. Девушка обиделась и в сердцах бросила:
– Будешь обзываться, я больше готовить для тебя не стану! Всухомятку ешь, и пусть у тебя гастрит будет!
– Обзываться? – вздернув вверх бровь, бесстыже изумился сейфар и облизнул ложку так невозмутимо, будто не видел за собой никакой вины.
– Лошадью, – пояснила рассерженная повариха, отворачиваясь от неблагодарного хама.
– Милая дева, наш сотрапезник вовсе не думал оскорбить тебя, – заулыбался магистр, накладывая себе добавки и помешивая варево, чтобы чуток остыло. – Припомни, я рассказывал вчера о Семерых. Сейфары тоже поклоняются Семерке, но считают, что боги не сходили на Вердану в человеческом обличье. Первый был львом с орлиными крылами, вторая прекрасной белой кобылой с тремя хвостами, третий – змеем с головой филина, четвертый – гирадом, пятый – белым котом с красной гривой, шестой – волком о восьми лапах, седьмая – махейлом, меняющим шкуры. Для сейфара назвать девушку кобылицей – значит, назвать ее симпатичной девушкой, потому что Вторая покровительствует девам.
– Ой, – пораженно выдохнула Оля, виновато потупилась и начала оправдываться: – Извини, Аш, я не хотела тебя обидеть, я не знала, что у вас так. Хочешь козинаков, это почти как орехи, только сладкие.
Сейфар от материального эквивалента извинения отказываться не стал, а, похрустев первой плиточкой, задумчиво произнес:
– Неплохо. Ты больше ни за что извиниться не хочешь?
Вся компания рассмеялась, и мир был восстановлен. А Оля вспомнила-таки о своем ночном обещании и поведала таравердийцам:
– Аш тоже к Камню истины
