на двуколке. Он лишь держал меня за руку и гладил по голове.
«Что ж, так тому и быть», – вздыхала я про себя.
Иногда я больше не могла выносить толчков и рывков своей лошади и требовала, чтобы меня ссадили на землю, дав возможность пройтись немного. Но вскоре земля начинала бить меня по подошвам так, что ноги отказывались нести меня, и мне приходилось просить вновь подсадить меня в седло.
В прудах, мимо которых мы проезжали, неподвижно стояли длинноногие серые птицы, больше похожие на привидений, устремив на нас свои клювы, словно упрекая в чем-то. Вероятно, внимание их привлекал раскачивающийся гроб с телом Иоганна. Да и люди, которые попадались нам на пути, наверняка истово крестились при виде деревянного ящика, а иногда плевали через плечо, отгоняя злого духа.
Некоторым людям, среди которых есть даже венецианцы, нравится путешествовать. Не могу понять почему. Большинство завзятых странников просто невыносимы, они преисполнены самодовольства и историй, столь же невероятных, как и цвет их лиц. Нас с мужем приводили в содрогание эти вульгарные люди, напыщенные священники, купцы-всезнайки, которых мы встречали в пути: они страшно действовали нам на нервы, но при этом заставляли острее чувствовать удовлетворение друг другом!
Я боялась гостиниц, в которых мужчины пожирали меня глазами, ибо муж объяснил мне, что встречаются и такие мужчины, которые продают своих жен на ночь незнакомцам, чтобы заплатить за проезд. В таких гостиницах мой муж, настоящий великан, укладывал меня сверху, и я спала у него на животе, а он обнимал меня, и я чувствовала себя в полной безопасности.
Как ни странно, но мне куда больше нравилось ночевать в курятниках – да, мы останавливались и там. Я полюбила засыпать под негромкий шорох сидящих на насесте птиц. Их сонное квохтанье напоминало мне журчание воды в канале, протекавшем на окраине города.
– Правда, это похоже на наш дом? – с хитринкой спрашивала я у него. – Какие славные звуки, верно?
Но он не отвечал, и я видела, что, хотя мы проехали совсем немного, слово «дом» уже обрело для него двойной смысл и главное место в его душе вновь занял Шпейер.
Дороги становились все круче. Перейдя через Вальтеллину, они стали подниматься по проходу, ведущему к Априке. Спутники и попутчики, отдыхающие за кружкой пива в гостиницах, с усмешкой говорили им, что эти скользкие и опасные тропки нужно рассматривать всего лишь как репетицию к пыткам, которые уготовили им высокие Альпы. Венделин, вспоминая свое путешествие в Италию, знал, что это правда, и не оставлял попыток убедить в этом жену.
– Как бы холодно и ветрено здесь ни было, какой бы усталой ты себя ни чувствовала, если ты намерена перейти со мной через Альпы, то должна понимать, что там эти тяготы возрастут вдвое или втрое. А ведь есть еще разбойники с большой
