Визит Джордана и Соренсена явно был способом известить иранцев, что посольство обеспокоено, но одновременно дать Полу и Биллу почувствовать, что им не стоит ожидать большой помощи от правительства США. Мы представляем собой проблему, которую посольство хочет проигнорировать, сердито подумал Билл.
Внутри главного здания охранник открыл дверь, через которую заключенные до этого не проходили, и они вышли из приемного помещения в коридор. Справа располагались три кабинета. Слева – окна, выходившие во двор. Пол и Билл подошли к другой двери, изготовленной из толстой стали. Охранник отпер ее и впустил заключенных внутрь.
Первое, что увидел Билл, был телевизор.
Оглянувшись по сторонам, он почувствовал себя несколько лучше. Эта часть тюрьмы была более цивилизованной, нежели подвал. Она была относительно светлой и чистой, с серыми стенами и серым ковром. Двери камер были открыты, и заключенные свободно расхаживали повсюду. Через окна лился дневной свет.
Они прошли дальше по холлу с двумя камерами справа и слева, чем-то смахивающими на ванную комнату. После ночи, проведенной в подвале, Билл с нетерпением ожидал возможности привести себя в порядок. Заглянув в последнюю дверь справа, он увидел полки с книгами. Затем охранник повернул налево и повел их по длинному узкому коридору в последнюю камеру.
Там они увидели некую личность, им известную.
Это был Реза Негхабат, замминистра, ответственный за организацию социального страхования в Министерстве здравоохранения. И Пол, и Билл были хорошо знакомы с ним и тесно сотрудничали до своего ареста. Они обменялись крепкими рукопожатиями. Биллу стало легче, когда он увидел знакомое лицо и кого-то, кто говорил по-английски.
Негхабат был удивлен:
– Почему вы находитесь здесь?
Пол пожал плечами:
– Я надеялся, что вы сможете объяснить нам это.
– Но в чем вас обвиняют?
– Ни в чем, – сказал Пол. – Вчера нас допросил господин Дадгар, следователь, ведущий дело вашего бывшего министра, доктора Шейха. Он нас арестовал. Никаких обвинений. Предполагается, что мы представляем собой «важных свидетелей».
Билл осмотрелся по сторонам. На каждой стороне камеры стояли по две пары трехъярусных кроватей, еще одна у окна, всего на восемнадцать мест. Как и в камере в подвале, койки были оснащены тонкими резиновыми матрасами, нижнее место представляло собой всего лишь матрас на полу, покрытием служили серые шерстяные одеяла. Однако, похоже, у некоторых заключенных здесь были также и простыни. Окно напротив двери выходило во двор. Билл мог видеть траву, цветы и деревья, а также припаркованные автомобили, предположительно принадлежавшие охранникам. Видно было и невысокое здание, где они только что разговаривали с Джорданом и Соренсеном.
Негхабат познакомил Пола и Билла с их сокамерниками, которые вроде бы выглядели дружелюбными и намного менее отталкивающими, нежели их товарищи по несчастью в подвале. Было несколько свободных мест – эта камера оказалась не так набита людьми, как подвальная, – и Пол и Билл заняли койки по обеим сторонам двери. Билл попал на
