открыла.
– Проходите! Это ваша! Вот тут и располагайтесь, туалет, душ покажу! Если курите, есть выход на веранду.
– Не курю!
– А я курю. Вот вам ключ от вашей комнаты. Меня зовут Нина, так и называйте. Да, – добавила она, снимая с головы свой платок, – если захотите вскипятить чай или кофе, на кухне плитка.
Звягин кивнул и невольно задержал взгляд на ее открывшемся лице.
– А ключ от входной двери? – спросил он.
– Я почти всегда дома.
Оставшись один, Звягин осмотрелся. Большая кровать, подушки одна над другой, возле кровати глубокое кресло под белой накидкой, на стене единственная картина – чеканка: парусник на вздутых парусах режет волны. Окно зашторено тюлевой занавеской, он подошел, раздвинул ее: проходной двор, видны проезжавшие машины, двигались люди. Он постоял некоторое время, потом сбросил свою кожаную куртку и сел, откинувшись в кресле: «Опасный подонок, надо быть настороже!»…
Глава 4
… В назначенный день за полчаса до указанного времени Звягин сошел на остановке. Был он налегке, замок кожанки наполовину расстёгнут. Прошел к предполагаемому месту, вернулся. Много прохожих. На остановке никого. Он еще раз внимательно осмотрел все вокруг.
Машина «Москвич ИЖ» с будкой подъехала и остановилась у самого бордюра. В открывшейся дверце появилась улыбающаяся физиономия.
– Проходи, садись!
– Деньги!
– Как хочешь, вот! – и он с полуоткрытой двери подал упаковку. Звягин протянул руку. И тут все произошло молниеносно. Кравчук руку его схватил, задняя дверь будки резко раскрылась, выскочили два человека. Один маленький бритый мчался бычком, наклонив голову. Звягин свободной правой рукой без размаха нанес Кравчуку удар в переносицу, рванулся, выхватил из-за борта куртки пистолет и опустил на бритую голову подбежавшего. Хрустнула кость, второй высокий с ножом оказался рядом. Звягин ткнул его ногой, но падая, тот полоснул его сбоку. Звягин раны не почувствовал, и побежал. У остановки обернулся – машины не было. И только сейчас возникла острая боль и горячей становилась спина. Провел рукой: пропорота куртка, кровь липла к рубашке.
Люди на остановке вроде ничего и не видели.
Он дождался трамвая, поднялся на ступеньку, ноги становились как будто ватными. Он сел, прижался к спинке сидения, чувствовал, что кровь не останавливается и подступает тошнота. Шел. Дорога, качаясь, уходила из-под ног. В дверь уткнулся почти в полубессознательном состоянии.
– Ой, лышенько! – проговорила хозяйка. – Что же это такое!?
Она завела его в комнату, поняла, что он ранен. Уверенно стала раздевать. Все было в крови, и рана сочилась. Увидела пистолет. Смолчала. Положила в сторону и накрыла курткой.
– Я промою перекисью. «Кокша» все должна уметь!
Звягин пытался что-то говорить, объяснять. Она его с трудом бинтовала.
– Лежите, вызову скорую!
– Не надо!
– Как не надо? А вдруг глубокая?
– Не
