из сундука, а она возьми да и вывернись из рук, и – ему прямо в горло. Сабля вообще коварное оружие, а особенно – если она сделана в Броглоне. Но сделана, надо отдать должное, на совесть. Такую саблю не стыдно надеть и генералу.
– Почему же ее у вас до сих пор не купили? – спросил Аскер, любуясь камнями на эфесе и рукояти.
– Не жалуют теперь сабель, – уклончиво ответил старый оружейник. – Особенно сделанных в Броглоне.
– Я ее покупаю, – решительно сказал Аскер. – Сабля не должна лежать в сундуке, а то она и впрямь от безделья пырнет кого-нибудь.
– Ну, смотрите, – сказал оружейник, у которого на душе было неспокойно. – Ваш меч стоил сто двадцать леризов, да еще девяносто шесть, – итого для ровного счета двести шестнадцать леризов.
Цену за саблю продавец заломил немалую. Полторы сотни леризов[1] – при том, что такой меч, как меч принца Халисара, был оценен в сто двадцать! Но Аскеру сабля так понравилась, что он заплатил оружейнику требуемые девяносто шесть леризов и, довольный, забрал саблю.
Выйдя из лавки, Аскер остановился и задумался. У него был лучший берке во всей округе, а теперь и лучшая сабля, но для достижения успеха этого было явно недостаточно. Как гласит народная мудрость, встречают по одежке, а часто и провожают по ней же. Аскер задумался, какую одежду ему выбрать: военную или гражданскую. Латы можно было купить, не выезжая из Оружейного ряда. Но, походив по лавкам, Аскер понял, что он только напрасно теряет время: уж очень хрупкого сложения он был, и ничего подходящего по размеру для него не нашлось бы. Тогда, не особенно огорчаясь, он поехал на улицу Суконщиков.
Не стоит думать, что на улице Суконщиков продается только сукно. Любой, кто будет там, убедится, что там продается и бархат, и шелк, и парча, и батист. Там же продается готовое платье и шьют на заказ.
На улице Суконщиков не было того оживления, какое наблюдалось в Оружейном ряду, хотя многие к турниру обновляли свой гардероб. Аскер походил по лавкам и посмотрел, что там продают. В одежде преобладали светлые тона и широкие ниспадающие фасоны, а из материй самыми модными были шелк и батист. Аскеру сразу пришла в голову мысль о ночных рубашках, которые он, правда, вживую никогда не видел, но зато видел на картинках в хрониках, и еще тогда они не пришлись ему по душе.
«Великолепная одежда, если нужно скрыть большой живот, – подумал он. – Интересно, кто положил начало этой милой тенденции?»
Но спрашивать об этом Аскер все равно не решился бы, и он продолжал ходить по лавкам в поисках чего-нибудь подходящего. Зайдя внутрь, он обращался к продавцам с одним и тем же вопросом:
– У вас нет чего-нибудь потемнее?
Продавцы недоуменно пожимали плечами и отвечали:
– Но зачем вам потемнее? Сейчас в моде светлые цвета. Вот, посмотрите, какой замечательный шелк! Чистое золото! Как он блестит на солнце!
И они разворачивали перед Аскером рулоны бежевых, лимонных, розовых и голубых материй, расхваливая свой товар
Сотня в Скаргиаре равна ста сорока четырем единицам.
