на посетительницу:
– Вы уверены?
– Господи, да что же, я Юлечку не узна́ю? – вскричала девушка, прижимая руки к груди. – Это она! В свадебном платье!
– И что это, по-вашему, значит? – осторожно спросил капитан.
– Это значит, что она жива-здорова, работает в какой-то студии. Там их много…
– А почему она молчит?
– Да не знаю я! Может, память потеряла! Но найти можно! Вы же говорили, что надо надеяться, что ничего пока не известно, что она вернется! Хоть бы весточку, хоть словечко!
– Мы делаем все, что можем, – сказал капитан. – Опросили знакомых, друзей, сотрудников… вы же помните. Давали фото в новостях, проверяли больницы и морги… – Он осекся.
– Пожалуйста! Ведь можно вычислить владельца этого… – Она запнулась: – …домена! И адрес этого ателье! У вас же есть специалисты!
– А что говорит знакомый программист? – наугад спросил капитан.
Девушка сникла.
– Откуда вы знаете? Он говорит, что стопроцентной гарантии нет, потому что веб-мастеры дают фейковые данные при регистрации. – Она старательно выговорила незнакомые слова. – И тут уж ничего не поделаешь. В смысле, то ли случайно, то ли нарочно, понимаете? Последний раз он добавил новые фотографии примерно в то же время, когда пропала Юлечка.
Капитан вздохнул, не зная, что сказать. Некий программер сказал, что вычислить веб-мастера нельзя и что же тут можно поделать?
– Но вы же полиция! Вы все можете! У вас же специалисты! Пожалуйста! – Она зарыдала.
Капитан налил воды в стакан, протянул посетительнице.
– Антонина Васильевна, успокойтесь. Оставьте мне фотографии, мы постараемся что-нибудь придумать, хорошо?
– Вы найдете Юлечку? – Она смотрела на капитана несчастными глазами. – Обещаете?
Он уже обещал сделать, что в его силах. Когда молодая и приятная женщина смотрит на тебя заплаканными глазами, ты готов пообещать многое.
– Обещаю сделать все что смогу, – твердо сказал Астахов, желая только одного: чтобы она скорее ушла – он не выносил вида женских слез. Подумав, добавил: – Даже невозможное.
Правда, он тут же пожалел о своих словах, так как девушка бросилась благодарить, даже слезы высохли. Переход от отчаяния к надежде был мгновенным.
– Спасибо! Господи, как я измучилась! Мы же вместе росли, мама умерла, когда мне было четырнадцать, а Юлечке еще и четырех не было. Папа работал днем и ночью, стал пить, переживал очень и умер, а мы остались одни. Ее хотели забрать в детдом, но папин начальник отстоял, сказал, коллектив поможет. Папа работал на радиозаводе. И бабушка, мамина мама, была еще жива. Вы себе не представляете, как нам было трудно! А сейчас… Но это ведь поможет, правда? – Она потрясла картинками из Интернета. – Это след! Это значит, что Юлечка живая… я и мысли не допускаю… не дай бог!
Она все говорила и говорила, повторялась, плакала, вытирала слезы, шмыгала носом
