вечерней прохладе, и нудно зудевшие вокруг комары, тщетно пытавшиеся проникнуть сквозь мелкоячеистую сетку, закрывавшую лица мужчин, быстро исчезли.
– Будь готов включить фонарь, – приглушенно произнес егерь. Лицо его было напряженным, и Виктор не сразу понял, чего от него хотят. Олег повторил, приложив указательный палец ко рту.
Со стороны привады раздался едва слышный шорох. Так шуршит приминаемая ногами трава. «Или лапами», – пронеслась у Виктора мысль.
Он навел ружье вниз, включив подствольный фонарь. Затем медленно перевел ствол на звуки шороха.
Это был медведь.
Довольно крупный, мех светло-палевого окраса. Перебирая мощными лапами, он приблизился к прикрученным к корневищу бычьим головам. Фыркнул, огляделся по сторонам, приподнялся за задние лапы, словно желая расширить поле обзора, и только после этого принялся обгладывать приманку. Странно, но движущийся в траве луч подствольного фонаря Виктора, казалось, совершенно не заботил животное.
Виктор почувствовал, как висок прочертила струйка горячего пота. Он повернул голову, словно ища поддержки у егеря.
Олег сделал в воздухе жест указательным пальцем, имитируя нажатие спускового крючка.
Смолин прижал приклад к плечу, пытаясь поймать в прицел голову зверя.
«Пиф-паф! Все убиты-ы-ы-ы!» – раздался в его мозгу визгливый крик покойного Сереги.
Затаив дыхание, он перевел предохранитель в боевое положение и опустил палец на спусковой крючок.
Медведь жадно урчал, выгрызая из бычьей головы лоскуты плоти.
«Почему ты не застрелился, папа?»
Голос Саши, увиденной им во сне этой ночью, был настолько ясным и отчетливым, что он едва не закричал от ужаса. Палец вынырнул из спусковой скобы. Будто из капкана, хищные зубья которого уже были готовы его срезать начисто.
На плечо легла рука Олега. Глаза егеря горели от изумления и ярости.
– Стреляй, – приказал он одними губами.
Смолин замотал головой.
– Стреляй, идиот, – процедил егерь.
– Нет, – ожесточенно вырвалось у Смолина. Он поставил карабин на предохранитель, задев локтем термос, из которого пил чай Шибаев. Тот со стуком покатился вниз, упав в траву.
Медведь вздрогнул, повернув голову. Фыркая, он проворно потрусил в заросли. Спустя секунду о его недавнем присутствии напоминала лишь до кости ободранная голова быка.
Ворон, до сих пор неподвижно сидевший на ветке, поднялся в воздух. С сиплым карканьем он унесся в ночь.
– Ты, придурок! – рявкнул егерь. – Шутки шутить удумал?
– Отвали, – устало отмахнулся от него Смолин. Он уже намеревался полезть вниз, но грубые пальцы Шибаева уцепились за его куртку:
– Куда?! На собственные похороны?
Виктор застыл на месте.
– Сидим. Надо выждать время,
