у обоих. Неприятный осадок в душе оставила встреча с пьяными гопниками. Разгильдяями, лоботрясами и неудачниками, по сути. Они полагали, что любую дорогу себе в жизни можно проложить наглостью и пудовыми кулаками.
– Слушай, Володя, – тихо произнесла Шорохова. – А, может, ты поедешь поступать вместе со мной?
– Куда? – удивился Володя.
– В Саратов. В Университет на биологический факультет.
– А как же спорт?! – воскликнул Штормин.
– Кулаками махать? Любым видом спорта можно прекрасно заниматься и в университете. В свободное от занятий время. И заодно получить престижную профессию. Да и будем вместе. Подумай об этом.
– Нет, – возразил Володя решительно. – Я хочу стать профессиональным тренером. И даже чемпионом мира. Такую подготовку можно получить только в институте физкультуры. А в университете пусть учатся яйцеголовые отличники.
– Дурак ты, и уши у тебя холодные.
Штормин опешил:
– А почему уши холодные?
– Не знаю, мама моя так постоянно говорит.
– Кому говорит?
– Неважно, – Наташа на мгновение задумалась. – Ты написал мне стихи?
– Написал, – буркнул Штормин.
– Читай.
– Не могу.
– Это почему?
– Уши у меня холодные.
Володя достал из кармана брюк скомканный листочек бумаги, протянул его Наташе и, молча, быстро ушел. Шорохова развернула листок. Неровным быстрым почерком на нем были написаны четыре строчки:
«Уж блекнет в небе млечный путь,
Не уходи, постой у клена.
Глаза твои как ягоды паслена
И их нельзя мне обмануть».
– Хм, написал, – тихо произнесла Наташа, прижала листочек к груди, еще немного задумчиво постояла у калитки и отправилась в дом. В ту ночь она долго не могла уснуть, распаляя себя девичьими мечтами и надеждами, строя планы на будущее, которое рисовалось ей счастливым и безмятежным. Ох, эти девичьи грезы – причина последующих женских разочарований!
Подойдя к своему дому, Штормин обратил внимание на «Камаз», огромный, мрачный фургон, стоявший у дороги. Номерные знаки были не местные. Володя обошел автомобиль, водителя в салоне не оказалось. И тут из подъезда дома вышел Володин отец с каким-то неизвестным мужчиной в армейской форме. Они негромко переговаривались друг с другом. Мужчина закурил и едва слышно произнес:
– За речкой творится полный кошмар. Там идет настоящая война. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
И они направились к «Камазу». Володя вышел им навстречу.
– О, сынок! – удивился Штормин – старший. – Знакомься, это дядя Вася, мой армейский друг. Вот ехал мимо и зарулил к нам.
Володя пожал крепкую руку прапорщика. Он выглядел лет на сорок, но голова его была уже густо убелена сединой. Дядя Вася с прищуром посмотрел юноше в глаза и с волнением в голосе спросил:
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
