из Шварцвальда таких же мягких кукол, каких на вашей выставке представили коллеги из детского сада. Только в этой деревушке делали таких красивых, приятных кукол.
Я лингвист и логопед, у меня собственная клиника, где я курирую больных детей. Руководила логопедической школой, преподавала во многих университетах Германии, других европейских странах, в Бразилии, Аргентине, приезжаю и в Россию. Обмениваемся опытом мы и с коллегами на конференциях, семинарах в Башкортостане: в Уфе, Салавате. Что интересно, что мне очень нравится и чего нет в Германии – это сотрудничество, взаимодействие специалистов в области различных дисциплин из различных городов и республик. У нас в Германии такое существует только на бумаге и меня впечатляет, что в школах и детских садах у вас имеется очень много материалов, что вы очень много занимаетесь с детьми. Например, развиваете мелкую моторику, что очень полезно для развития речи.
А почему остаюсь, хочу остаться? К сожалению, это просто пожелание, я с удовольствием хотела бы ещё приехать сюда, увидеть вашу удивительную природу и всех этих чудесных людей.
У вас есть в группах дети, говорящие на двух языках? Все дети? 50 процентов? А в играх они пользуются обоими?
Я думаю, что для изучения языка важно эмоциональное восприятие. Ощущение этнической идентичности, непосредственности контакта, собственной встроенности в социально-языковую среду.
Когда у меня в клинике наблюдались русские дети, брат с сестрой, их мама решила, что для успешности лечения и педагогического сопровождения будет лучше, если дети будут общаться со взрослыми и сверстниками только на немецком языке. Дети подчинились, хотя были растеряны. А я, наоборот, настаивала, чтобы и родители разговаривали с ними на родном языке, и сама учила русские песни, русские сказки. Так дети и лучше себя ощущали, и лучше понимали происходящее, инструкции взрослых, активнее принимали участие в диалоге.
В Лейпциге мы организовывали группы для детей различной национальности: немцев, белорусов, англичан и евреев. Раввин сказал: наши дети будут изучать только еврейскую культуру и язык. Еврейские дети, таким образом, были изолированы от общения с другими детьми и не в полном объёме получали специальную помощь Даже по пути в клинику, в трамвае, эти дети были лингвистически и культурно отгорожены от среды.
А ведь для успешной работы мы должны в активном диалоге выявить детей, которые не слишком хорошо понимают значение слов. Мы садимся в кружок, рассказываем сказки, я задаю вопросы по содержанию, и одни дети первыми готовы отвечать, с уверенностью и желанием, – а другие лишь повторяют за первыми их ответы. Ориентироваться в обстановке им помогают ключевые слова, действия других людей, время режимных мероприятий, но в полном объёме информация ускользает от них, не оказывает нужное воздействие на их мышление. Со временем эта картина распространяется на характер освоения школьных предметов: математики, языка… Они по-прежнему слушают, что говорят другие дети.
Султанова Роза Миниахметовна, к. п.
