желание сбылось.
– Не знаю. Я не помню.
– Мне показалось, ты испугалась меня. Почему? Вроде я не такой уж и страшный. По крайней мере, брови привел в порядок перед школой.
Стася засмеялась.
– Не страшный ты. Даже наоборот. – Осмелилась она. – У тебя что, срастаются над носом брови?
– Да. Но я просто провожу бритвой в том месте. В начальных классах я был страшненький. Похорошел в четвертом классе. Вот тогда-то за мной девочки и начали бегать, позабыв о Рустаме. Рустика это напрягло. Но ничего, мы остались друзьями.
– Хорошо. А вот моим подружкам, походу, пришел конец. – Сказала Стася, не в состоянии представить себе Власа страшным.
– В каком смысле?
– Они перессорятся сегодня. Похоже, им нравится Рустам.
– Ааа… Ну что ж, попробуем их помирить. Рустам того не стоит. То есть, конечно, он нормальный, но в его случае бесполезно охотиться на него. Он странный человек. И придет в себя только, когда влюбится по-настоящему.
В этот момент они замолчали. Прекрасная мелодия и юношеский вокал, звучащий из колонок дорогой музыкальной стереосистемы, только подбивал желание жить, любить и целовать.
Влас медленно поднял руку, чтоб коснуться ее щеки. Неужели она не представляет, что сделала с ним?
Стася ни разу не целовалась, но ей говорили, что первые поцелуи всегда неумелы. Только долгие отношения позволяют подстроиться под человека и понять, что нравится тебе самой. Но ее первый опыт позволил ей осознать, что из всякого правила есть исключение.
Когда их движения из танца превратились в поцелуй, Стася прижалась к Власу и забыла обо всех, кто смотрел на них. Она поняла, что такое любовь. Она поняла, что такое счастье. Это когда Влас целует и так сильно обнимает ее, как сейчас, а она от наслаждения становится невесомой.
Они долго стояли на одном месте и, растворяясь в поцелуе и музыке, не слышали, как Матвей, яростно обиженный чем-то, пошел через весь зал в прихожую, захватив с собой сумку с телефоном и ключами.
– Может, останетесь, юная леди? – спросил Рустам Олю. Похоже, они были единственными, кто в сторону Власа со Стасей не смотрел и не горел желанием смотреть.
Оля выгнула брови в удивлении.
– А вы, простите, разве не юный джентльмен?
– Мне скоро пятнадцать. Зимой. Останься, Оля, пожалуйста. На улице слишком поздно. Я боюсь.
– Тогда проводи меня.
– Я пьяный. Все, ты согласна. – Вынес вердикт Рустам, что Оле не показалось наглым или навязчивым. Наоборот она только сильнее прижалась к нему, а вскоре первая поцеловала.
После расстроенного Матвея в прихожей появилась и разозленная Снежана.
– Вечеринка – полный отстой! – воскликнула она, нервно поправляя волосы.
– Да. – Согласился Матвей, готовый отворить
