он лепилСына первого, большо̀го
И раскрыл ему немного
Суть свою, желанье плод,
Не дать лишиться миру вод.
Лепил он долго – двести лет,
Читал родной уже куплет:
«О сын, каков ты будешь здесь,
Живи же – взбитая ты смесь»
И Минарил приняв всю форму,
Себя взрастив с отцовским кормом
И вырос ввысь, сын первый в мире,
Живой он был, и как в сатире
Сказал наш Бог – я стал отцом
Не буду я же впредь слепцом,
Как мать моя, не дам я сгинуть,
Родному чаду. Рот разинуть
Сумею я, и дам еды
И дам я кров средь всей среды.
О сын – ты слушай, познавай,
И вместе жить мы впредь давай.
Большая полая Нибѝру
Станет данью и Эфиром6,
Жизни прошлой что была.
Жизнь теперь ожить должна.
О сын – ты богом будешь ныне,
Живя со мной, в земной твердыне.
Я дам же силы жизни всей,
Чуток ты жизни всем отлей,
Создай ты свет, создай ты ночь.
Сумей и будущим помочь.
Моей всей жизни ты посол,
И имя дам я – Гиланхо̀лл.
Родился сын и молвил – папа,
«Я ступень всего «Этапа»
Что делать мне? Скажи отец
«Жизни, сына, ты Венец»
Сказал отец и дал он земли,
В полой планетарной тверди,
И там впредь жил наш Гиланхо̀лл,
Был молод, мал, ходил он, мол,
Ища ответы на вопрос,
«Где силы всей апофеоз»?
И жил он долго – тыщи лет.
И пел он новый здесь куплет:
«Пусть буду я, отцом живых
Не сделаю рождённых я пустых.
И кабы ты отец старался,
Под небо из земли взобрался,
Увидел ты – тут пустота̀.
Природы вялой нагота.
Ударил я под небом дланью,
И дал свободу я дыханью.
Налил водой все океаны,
Моря и реки. И вулканы
Родили живность, вся растёт,
Впредь дух мой живность бережёт.
Пустил я птиц, пустил я рыб,
Убрал я сотни прошлых глыб,
Что звались Смертью матерей.
Отец! Ты труд мой здесь узрей».
И он узрел. О Антаро̀т
Лишился ты простых забот.
Взвалил на сына ты работу,
А сам лежишь объятый гротом.
Он наверху, а ты внизу.
Твою не видели слезу.
Не плакал ты, ты не успел,
И Небо громом вдруг воспел:
«Что сделал ты, о сын мой первый?
Сим мир жил долго и манерно,
А ты родил и наделил,
Родного сына ты слепил,
И дал ему вершить природу,
Дал начало всему роду.
Но посмотри, что сделал Он,
Да он родил всю жизнь броском,
Лучей твоих родил что ты
И чую я их
Оракулы поставили под сомнение бессмертие богов в древние времена. И хотя эта ересь была искоренена, Эфир – то есть божественная кровь и плоть осталась как редко использующийся термин.
