только мысли об Алисе. Как же я ненавидел эту тварь! Все сильнее и сильнее. Едва подавил в себе желание все-таки найти и растерзать неверную и ее нового хахаля. Сделать ей также больно, как больно мне и волку внутри меня. Не выдержав разлуки, я постепенно угасал. Чувствовал, как уходит жизнь, пока однажды в глазах не потемнело…
И вот я очнулся. Не знаю, что произошло, и почему вдруг вышел из комы, но меня это радовало. Я совершенно ничего не помнил. Чувствовал, что переродился, подавил в себе чувства к Алисе. Это не могло не радовать. Теперь я свободен.
Однако эта Дана не давала покоя моему волку. Он как-то странно на нее среагировал. Когда я держал ее за глотку, зверь во мне ощетинился, выказывая недовольство. Не знаю, что это было, но не позволю ему вновь совершить ту же ошибку.
Когда мы с Лиамом сидели за столом в кухне, и туда вошла Дана, я не сдержался:
– Хм, я смотрю, ты времени даром не терял, брат, – усмехнулся. – Давно ты спишь с этой?.. Они же все слеплены из одного теста. Не боишься закончить, как я?
Я нарочно говорил громко, чтобы эта девчонка услышала. Отчего-то безумно хотелось позлить ее.
– Тео, заткнись! – рыкнул брат. – Я не позволю тебе оскорблять Дану. Если бы ты знал, через что ей пришлось пройти…
Да ей от силы двадцать лет, как и ему же. Что может пережить такая малявка?
– А мне совершенно пофиг. Веришь – нет? Видимо, заслужила, – огрызнулся я.
Дана швырнула яблоко на стол и убежала. Я усмехнулся. Плевать! Она никто! И если бы не брат, не понятно почему опекающий ее, вышвырнул бы из стаи за шкирку! Зверь внутри замер, притаился. Он не разделял этих суждений. И ему явно не нравился мой настрой по отношению к девчонке.
– Доволен?! – рявкнул Лиам и, соскочив со стула, треснул кулаком по столу, отчего звякнули тарелки. – Да что с тобой происходит? Я тебя не узнаю.
Я пождал губы и, сложив руки на груди, уставился на брата. Тот как-то странно посмотрел на меня, его губы растянулись в усмешке.
– А знаешь, – он наклонился вперед, упираясь ладонями в столешницу, – тебе следует сказать Дане спасибо. Это ведь благодаря ей мы с тобой сейчас разговариваем. А ты с ней так… Как с каким-то ничтожеством. Так что будь любезен, пойди и извинись! – последние слова Лиам угрожающе прорычал.
– Извиниться? Да ты бредишь, брат! – меня настолько возмутил сей факт, что я стиснул кулаки и тяжело задышал. – Никогда этого не будет!
Некоторое время мы с Лиамом молча перекидывались гневными взглядами. Однако я не сдержался и выдал:
– Уверен, твоя Даночка замечательно трахается, раз ты ее так защищаешь. Но я никогда, слышишь, никогда не опущусь до того, чтобы просить прощения у какой-то там… – едва сдержался, чтобы снова не выплюнуть оскорбление в ее адрес.
Лиам начал закипать от ярости. Брови сдвинулись у переносицы, вены на лице вздулись. Я ощутил, как всполошился
