офицеров в Индии, с тем, что получило название «колониального стиля» с сильным влиянием модного тогда ориентализма. Разумеется, это было исключительное положение, гарантированное ему статусом офицера Генерального штаба. Жизнь рядовых армейских тружеников – строевых офицеров, была куда прозаичнее и суровее.
О стиле жизни Снесарева в Ташкенте можно найти интересные свидетельства в его личной переписке. Приведем несколько из них: «Время свое проводил так: до 2 часов в штабе, потом отдых до 4–5, потом или на тандеме[115] с дамами, или верхом на лошади до 7–8 (у меня теперь хорошая лошадка верховая, [которую] мне уступил один товарищ), вечером работа…»[116]. В письме к сестре он сообщает: «Хотел бы написать тебе, как мне живется, каково в моей рабочей комнатке, как я беседую со своими животными (Васька – лошадь, Злюка – сука, белая борзая), как я их избаловал, как я стараюсь (и успеваю) создать прелести в своей одинокой жизни, то витаю фантазией в небесах, то, возясь со своими “глупыми” (Васька, по нашему общему выводу со Злюкой, совсем глупый), но так некогда…»[117].
Основным занятием Снесарева вне службы оставалась научная и литературная деятельность – написание статей, докладов, рецензий и отзывов. В этот период Снесарев спешит заявить о себе, сделать имя на печатных трудах, работа над которыми ведется им в интенсивном ритме. В письме к сестре он сетует на нехватку времени: «Мне досадно, что я не могу написать много. Пишу тебе в штабе, урывая время от казенной работы. Мне теперь чаще и чаще приходит в голову фраза отца сыну (в одной из драм): «“…Придет время, когда не будет отбою от дела, и 24 часов в сутки будет слишком недостаточно”. Меня давит эта ограниченность часов: я занят целый день»[118]. В том же письме он сообщает: «Посылаю тебе посылкой две свои работы: они, может быть, несколько специальны, но все же кое-что найдется для прочтения… а, главное, они – воплощение моего труда, бессонных ночей…».
Научная и литературная деятельность занимала бóльшую часть его свободного времени, часто лишая возможности нормального отдыха. «Опять у меня стала побаливать голова (и сейчас болит), – сообщал он в письме к сестре. – Был у доктора, он осмотрел меня внимательно и нашел, что я вполне здоров, но у меня начинается малокровие “на почве”, как он выразился, “усиленной психики”. Он мне категорически запретил сидеть по ночам долее 12 часов, махая руками на мои доводы, что это невозможно. Дал мне какие-то капли: может быть они и помогли бы, если бы [меньше] работы… Впрочем, как будто лучше»[119].
Научные исследования очень скоро сделают Снесарева известным, выдвинут его “имя” в число наиболее выдающихся туркестанских офицеров Генерального штаба. Из письма к сестре: «Возвратился я из Индии и принялся за то, что мне дали как причисленному к Генеральному штабу. Незаметно для меня работа, мне поручаемая, становилась серьезнее и важнее и вскоре я занял, так сказать, исключительное место. Тут подошли
Тандем – велосипед, предназначенный для нескольких (чаще для двух) человек, сидящих один за другим. Был популярен в то время в Ташкенте, где имелось Ташкентское общество велосипедистов-любителей (открыто в 1894 г.).
АСС ПСК, 14 июня 1900 г., г. Андижан.
Там же, 23 августа 1900 г., г. Ташкент.
Там же.
АСС ПСК, 31 декабря 1900 г., г. Ташкент.
