князя Пожарского, по-моему, замужем за князем Холмским, – проговорил Иван Шуйский, теребя в задумчивости свой длинный ус. – Иль я ошибаюсь?
– Нет, брат, ты не ошибаешься, – промолвил Василий Шуйский, – так оно и есть. Сестру князя Пожарского зовут Дарьей, она старше его на три года.
– Помнится, года два тому назад князь Борис Лыков вел тяжбу с князем Пожарским, – заметил Иван Шуйский. – И ты в этой тяжбе был третейским судьей, брат. Хотя многие родовитые бояре тогда были на стороне Бориса Лыкова, но ты, брат, все же оказал милость не ему, а князю Пожарскому. Почему?
Василий Шуйский покивал головой, спрятав в густой бороде едва заметную усмешку.
– Помню и я эту тяжбу, брат, – сказал он. – Борис Лыков подал извет на князя Пожарского, обвиняя того в кознях против него в правление Бориса Годунова. Будто бы Борис Годунов подверг князя Лыкова опале из-за гнусных доносов Дмитрия Пожарского, который действовал вкупе с боярами Татевыми и Голицыными. Вся эта тяжба была полнейшей чушью! Слава богу, мне было ведомо, что происходило при дворе Бориса Годунова, кто кому тогда вредил и кто на кого доносил. Князь Пожарский по своему нраву не способен на подлые делишки. К тому же он в ту пору был еще слишком молод, чтобы затевать интриги против князя Лыкова вкупе с Татевыми и Голицыными.
Борис Лыков сам пройдоха, каких поискать! Вызывая князя Пожарского на царский суд, Борис Лыков мстил ему за свое давнее унижение. В царствование Годунова Мария Пожарская предъявила обвинение княгине Лыковой, которая за глаза возводила напраслину на Ксению Годунову. Поскольку женщинам не дозволено судиться между собой, поэтому на суде сошлись Дмитрий, сын Марии Пожарской, и Борис Лыков, вынужденный вступиться за свою злоязыкую жену. Борис Годунов благоволил к Марии Пожарской, к тому же он сильно любил свою дочь и не терпел, когда о ней отзывались плохо. Потому-то Борис Годунов присудил победу в той тяжбе Дмитрию Пожарскому, а князь Лыков был выслан им из Москвы в пограничный Белгород. Для князя Лыкова это стало тяжелейшим позором, ибо его род намного славнее и древнее рода князей Пожарских и Стародубских.
– Так вот почему князь Лыков до сих пор зеленеет от злости и скрипит зубами, ежели при нем упоминают про князя Пожарского или про его родню, – рассмеялся Дмитрий Шуйский.
По счастливой случайности князь Пожарский в эти последние дни июня гостил у своей матери в Москве. Лука Завьялов встретился с ним и пригласил князя во дворец, сославшись на волю Василия Шуйского.
Обсуждение государственных дел братья Шуйские продолжили в трапезной, куда они пришли из канцелярии. Столовые и постельные палаты царского дворца, возведенного итальянскими зодчими еще при Василии Третьем, выходили окнами на крепостную стену Кремля, идущую вдоль берега Москвы-реки.
Сняв с себя длинные кафтаны и шапки, братья Шуйские расположились за длинным столом, укрытым белой скатертью. Во главе стола восседал Василий
