взгляд на скрюченный сустав безымянного пальца, который отец сломал мне несколько лет назад. Повинуясь странному порыву, вдруг хватаюсь за стебель розы. Ее шипы вонзаются мне в ладонь. Я стискиваю зубы и еще сильнее сжимаю стебель в ладони. «Ты права, Виолетта», – думаю я. Потом разжимаю пальцы и изумленно смотрю на окровавленную ладонь. Шипы тоже стали ярко-красными. «Боль усиливает красоту».
Воспоминание меркнет. Ничего больше не происходит. Раффаэле велит мне обернуться. Я поворачиваюсь и вижу слабое голубое мерцание верития. Камень не только мерцает. Он издает тихий звук, как будто переломили флейту.
– Веритий – камень Сапиентуса, бога мудрости, – говорит Раффаэле. – Тебя привлекает знание истинной сути людей. Ты достаточно любознательна и любопытна.
Раффаэле берет розеит и просит меня тихо напеть какую-нибудь мелодию. Я начинаю мурлыкать себе под нос и сразу же ощущаю покалывание в горле. Оно мешает мне петь. Камень на несколько секунд вспыхивает ярко-красным светом, затем дает россыпь внутренних искр. Перед мысленным взором появляется новое воспоминание.
Мне пятнадцать лет. Отец устроил для нас с Виолеттой что-то вроде смотрин и пригласил нескольких потенциальных женихов. Виолетта держится застенчиво. Ее губки сложены в очаровательно-глуповатую улыбку. «Мне противно, когда они смотрят на меня, – часто говорит сестра. – Но ты, Аделина, должна попробовать. Вдруг тебе повезет». Я гляжу на ее отражение в зеркале и надеваю ей ожерелье, чтобы оно подчеркнуло ее совсем юные маленькие округлости. Волосы сестры локонами разметаны по плечам. Решаю оставить их в таком виде. За обедом мужчины восхищаются ее красотой. Они посмеиваются и чокаются, поднимая тост за мою сестру. Решаю последовать примеру Виолетты. Я улыбаюсь и кокетничаю с гостями, прилагая к этому все свое умение. Замечаю голод в их глазах. Они беззастенчиво пялятся на мою грудь. Да, гости хотят меня, но не в качестве жены. Один из них шутит: когда я выйду в сад погулять, он подкараулит меня и зажмет в укромном уголке. Я смеюсь вместе с ним, а сама представляю, как подмешиваю ему в чай отраву, потом смотрю, как его лицо становится багрово-синим и он начинает задыхаться. Дальше я вижу, что склоняюсь над ним, подперев рукою подбородок и считая минуты, оставшиеся до его смерти. Виолетта не рисует себе таких картин. Она мечтает о счастье и любви. Она полна надежд и радостных ожиданий. Виолетта пошла в маму. Я – в отца.
И снова воспоминание исчезает. Я смотрю на Раффаэле. Вижу, он чем-то обеспокоен и в то же время ему интересны эти опыты со мной.
– Розеит – камень Амаре, бога любви. Розеит говорит о том, что человек соединяет в себе страсть и сострадание. Порою весьма непостижимым образом.
Наконец Раффаэле берет янтарь и ночной камень. Янтарь испускает красивое золотисто-оранжевое сияние. Ночной камень угрюмо молчит. Внешне он резко отличается от остальных. Солнце тускло и как-то уныло блестит на его поверхности.
– Что мне делать с этими камнями? –
