проиграла, а я выиграл». Я кричу, что рада его смерти. Требую, чтобы он убрался и оставил меня в покое. Но он не уходит.
Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Завтра утром меня все равно казнят.
Энцо Валенчиано
Почтовый голубь прилетает поздно ночью. Птица опускается на его руку, обтянутую перчаткой. Он уносит голубя с балкона в дом и снимает привязанный к лапке клочок пергамента. Затем все той же рукой в перчатке, на которой полным-полно пятен крови, ласково гладит голубиную шею и разворачивает послание. Оно написано красивым размашистым почерком.
Я нашел ее. Немедленно приезжайте в Далию.
Его лицо остается бесстрастным. Сложив записку, он прячет ее в наручи доспеха. Ночью его глаза – лишь темнота и тень.
Пора в путь.
Аделина Амотеру
Пусть думают они, что удержать меня сумеют.
Хоть всю входную дверь обвешайте замками!
А для меня всегда другая дверь найдется.
Шаги в темном коридоре. Идущий останавливается возле двери моей камеры. Тюремщик. Здесь все они гордо величают себя инквизиторами. Дверь не достает до пола, и в эту щель тюремщик пропихивает мне миску с баландой. Миска скользит по мокрому полу и останавливается возле черной лужи в углу, где грязная вода становится гарниром к этой еде. Правда, не знаю, у кого язык повернется назвать мутную жижу едой.
– Твой последний завтрак, – слышится из-за двери. Тюремщик идет дальше, бросая мне на ходу: – Советую подкрепиться, уродина. Через час мы за тобой придем.
Его шаги становятся тише, а затем и вовсе глохнут.
Из соседней камеры слышится тонкий голосок:
– Эй, девчонка!
Невольно вздрагиваю. «Девчонка». Отвечать я не собираюсь, но сосед-узник не унимается:
– Это правда? Говорят, ты из них. Из этих… Молодой Элиты.
Молчу.
– Так как? – не унимается сосед. – Да или нет?
Я не отвечаю.
Он смеется смехом узника, который слишком давно томится в камере и потихонечку сходит с ума.
– Инквизиторы говорят, ты умеешь вызывать демонов. Ты их вызывала? А правда, что кровавая лихорадка изуродовала тебе лицо?
Он вдруг затягивает какую-то песню. Слов не разобрать, мелодия мне тоже не знакома.
– Может, твои демоны помогут мне выбраться отсюда? Как ты думаешь? Это им по силам?
Он заходится приступом безумного смеха.
Я никогда не отвечаю на его вопросы. И в разговор с ним тоже не вступаю. Особенно сейчас, накануне прощания с жизнью. Как он сказал? Молодая Элита? Меня вдруг разбирает смех. Может, похохотать напоследок вместе с этим чокнутым?
Снова пытаюсь вызвать силы, столь жестоко освободившие меня от отца. И снова терплю неудачу.
Время тянется
