очки чуть не потерял, хорошо накануне догадался привязать резинкой.
Мы подошли к плоту, о скором освобождении из плена нашего плавсредства, не могло быть и речи. Плот крепко сидел на корневищах кустов, выехав на них почти на треть своей длины, кормовая часть ушла в воду и теперь она плескалась возле самой нашей постели. Но в полузатопленном снаружи тазике продолжал дымиться костерок, Юрка выкидывал на берег, оказавшиеся почему-то в палатке, запасы дров. Мы пересчитали имущество, не хватало только крышки от эмалированного ведра и одного резинового тапочка Фомы. В сердцах он выбросил в воду и второй, громко успокаивая себя тем, что они были, якобы, старыми.
Первые попытки с помощью жердей, столкнуть плот в воду не увенчались успехом, пришлось, вооружившись топорами, стоя на коленях в воде рубить скрюченные, твёрдые корни кустов. Несколько раз толстые подводные ветки с трудом поддавались лишь двуручной пиле. Время незаметно шло, солнце неумолимо клонилось к западу, а мы грязные и злые, порою по грудь в сбивающем с ног потоке, освобождали свой плот.
Наконец это нам удалось, плот качнулся на подхватившей его волне и… встал, поперек течения, прочно увязнув носовой частью в мокрый берег, а кормой взгромоздившись на подводную ветку какого-то дерева. Палуба предательски накренилась, велосипед Жарова, стоящий у левой стенки палатки, до половины колёс оказался в воде. Благо все вещи с палубы к этому времени, предусмотрительным Юркой были надёжно укрыты в палатке под брезентовым пологом. Иначе вновь кто-нибудь, наверняка остался бы босым, ещё около часа мы рубили в воде осточертевшие сучья и ветки. День, между тем, двигался к вечеру, дневная жара спала, и тут же появились наши заклятые враги – комары, они были и днём, но в гораздо меньшем количестве.
Сейчас они сотнями вились над нами, облепляя вспотевшие тела и мешая работать.
– Вот гады! – взмолился Фома и скомандовал, – всё, ребята идите на плот и раскачивайте, я с берега его подтолкну!
Мы с Жаровым взобрались на накренившуюся палубу и начали, держась за палатку, раскачивать плот, с борта на борт. Фома, подсунув под плот жердь, навалился на неё всей своей мощью. Вдруг, наше плавсредство неожиданно легко соскользнуло в воду, и поплыло, но кормой вперёд, а носом назад. Поплыло так быстро, что стоящий на берегу Вовка не успел даже ничего предпринять, он так и остался на берегу, с изумлением наблюдая, как мы быстро исчезаем за колышущимися, после нашего молниеносного прохождения, кустами. Пытаться плыть вплавь следом по набитой корягами протоке, было глупо и бессмысленно. Я только успел крикнуть:
– Ждём внизу!
Имея горький опыт предыдущего скоростного спуска, на этот раз мы не стали мешать самостоятельному движению плота, а легли на палубу и ухватились, за что было возможно. Бешеное мелькание кустов, удары плота о берег, свист, и хлестанье веток продолжалось, кажется целую вечность.
Неожиданно
