майор Храпов – был сослуживцем Спиридонова. И был он прекрасен и недосягаем, как Луна в небе. Хотя бы потому, что был давно и безнадёжно женат, а я, в отличие от маменьки, не собиралась строить своё счастье на чужом горе.
– Хорошо. – после короткого раздумья сказал Спиридонов, – Ты, подруга, сделай вот что…
– Тётя Кира, конечно, очень расстроена. – сказала мама.
– Скажи, а что у тебя связано с этим Аркадием? Какие ожидания? – спросила я маму, – Расскажи.
И мама увлечённо принялась расписывать мне свои фантазии. В них Аркашка представал совершенно не таким, каким был в реальности.
– Он коренной петербуржец (ага!) и у него родители – профессора (щас! Пять раз!). У него есть машина, дача и двухкомнатная квартира (Ха-ха-ха! 33 раза ха-ха!)
– Это он тебе сказал?
Мама смутилась. А я подумала – вот бы Аркашка возрадовался, если б узнал! Ещё бы! Квартиру, считай в центре Петербурга, ему на тарелочке подносят! Да он о таком и мечтать не смеет! Да он, если б узнал, не то, что на мне – на моей маме бы женился! А через год бы подал на развод и раздел имущества. Отсудить – вряд ли отсудил бы, но нервы потрепал. Всё это я, как могла, постаралась изложить маме.
– Я с ним работаю, я лучше знаю.
– Но ведь он же был у нас дома! – попыталась завести мама ту же песню.
– Ну и что?! Дома у нас кто только не бывает! Вон, газовщик приходил недавно. И что?! Тоже, кстати, мужчина ничего.
Мама обиделась. На этом разговор и закончился.
***
Мужчинка смотрел на меня, как дети смотрят на Деда Мороза, или, если уж точнее – то на Снегурочку. У него только что слюна не капала. В глазах застыл щенячий восторг. Если бы у него был хвост – то он бы им вилял.
– Хотите, я покажу Вам, где мне вырезали аппендицит? – спросила я и мама схватилась за сердце.
Мужчинка бросил на неё беглый взгляд.
– Конечно, хочу! – пролепетал он, тая, как пломбир на июльском солнце.
Я приобняла его за плечи и развернула к окну.
– Вон, видите то серое здание? Левее. Вот там и вырезали.
Он глупо захихикал. А мне стало тошно. Маменька притащила очередной секонд-хенд и пыталась предложить мне в качестве жениха. Этот тоже был тёмно-рус, сероглаз и худощав. Узкое треугольное личико украшали утиный нос и негроидно-чувственные губы. Дополняли облик затёрханные джинсы и серый джемпер в толстую резинку, из ворота которого, навевая ассоциации с карандашом в литровой банке, торчала волосатая шея, плавно переходящая в небритый подбородок. И где мама откапывает этот ужас? – мельком подумала я. Мне захотелось сжать это кадыкастое горлышко пальцами и послушать, как оно захрустит. Мужчинка, возможно, оказался телепатом и услышал мои кровожадные мысли, а может, у меня они просто на лице отразились, но на всякий случай отпрянул подальше.
– Не бойтесь, не съем. – успокоила я, – Вас как зовут?
Но мужчинка
