возвышался большой дубовый шкаф, полки которого прогибались под весом книг. На шкафу лежала старинная медицинская сумка из кожи, а рядом – человеческий череп. На стене напротив шкафа висели два плаката в рамках: репродукция «Страшного суда», фрески Микеланджело из Сикстинской капеллы, и постер к фильму «Тит» режиссера Джулии Теймор.
– Это величайшая экранизация произведения Шекспира, – заметил Фридрих, когда увидел, что плакат с Энтони Хопкинсом в роли римского военачальника привлек внимание Клары. – Довольно кровавый и неожиданный фильм для режиссера, поставившего мюзикл «Король-лев», но один Хопкинс в роли Тита Андроника чего стоит! Вам знакома эта пьеса?
Клара пожала плечами, что должно было означать: «Слышала что-то, но вот сказать, что знакома, – явный перебор».
– Тит Андроник, – начал Фридрих, снимая очки в роговой оправе, – верный вассал цезаря и Рима, но с ним скверно обошлись. Почти все его сыновья погибли в боях, а цезарь влюбляется в побежденную царицу готов, и по его приказу убивают оставшихся сыновей Тита. Самому Титу пришлось отрубить себе руку, чтобы спасти одного из сыновей, которого в конце концов все равно убивают. Кроме того, дочь Тита, Лавинию, насилуют Хирон и Деметрий, сыновья готской царицы. Но хорошо то, что хорошо кончается, – ей всего лишь отрубают руки и вырезают язык.
– Восхитительно! – ответила Клара. – И это можно назвать хорошим концом?
Фридрих закусил дужку очков и, скрестив руки на груди, остановился перед плакатом.
– В конце Тит приглашает царицу и цезаря на пир, на котором подают пирог. Пирог для царицы. Он приготовлен из перемолотых и пропитанных кровью останков ее сыновей.
– Это настоящий ужин примирения, – ответила Клара.
– «Их в этом пироге мы запекли, которым лакомилась мать родная, плоть, вскормленную ею, поедая». Каннибализм? Что вы на это скажите?
Клара кивнула.
– Похоже на Ганнибала Лектера. Не хватает только бобов и кьянти.
– Это самое гениальное в этом фильме, – добавил Фридрих. – Хопкинс играет Тита не как Энтони Хопкинс, он играет эту роль как Ганнибал Лектер. Он будет ассоциироваться с ней до скончания веков. – Он вынул руки из карманов, вернулся к письменному столу и указал Кларе на одно из кожаных кресел. – Раньше я хотел стать учителем английского, чувствовал в себе некую педагогическую жилку. Теперь я призываю всех читать Шекспира. Кто делает это, тот познает людей. Добро и зло – в каждом из нас.
– Зло вы в последнем деле прекрасно классифицировали, – признала Клара. – С вашей помощью мы поймали Бренхарда Требкена, Оборотня.
– Ужасно больной человек. – Фридрих скривился. – Такой мне давно не встречался. Если его вообще можно назвать человеком. – Он взглянул на потолок. – Гремучая смесь насильника и убийцы. Действия не спланированы, он абсолютно дезорганизован, непредсказуем и поэтому очень опасен. Его цель – полностью овладеть жертвой, унизить ее, сделать безликой. В конце концов жертва
