им на память самое дорогое – частицу себя – своих любимых крох (малышей).»
Время от времени эта женщина снова и снова появлялась в его доме, но каждый раз пьяная или обкуренная. А Вудмэн не мог ей ни в чём отказать и всегда принимал. Всё-таки мать его сына, хотя и им же самим когда-то лишённая материнских прав.
Он сообщил мне номер домашнего телефона и просил позвонить, объяснив это тем, что он не любит общаться е-мэйлами и хочет не только видеть меня на фото, но и жаждет как можно скорее услышать мой голос.
Звонить я не стала, но после неоднократных настойчивых просьб с его стороны, я наконец-таки рискнула дать ему свой домашний номер телефона. И он очень скоро позвонил мне сам.
Мы проболтали с ним около трёx часов.
Он оказался приятным умным собеседником и острословом, обладающим, к тому же, очень сексуальным голосом. По телефону ну ни на какого лесника-лесоруба или дровосека он не тянул вообще. И я даже забыла про его странное прозвище. Разговор шёл легко и непринужденно. Мы смеялись, задавали друг другу разные вопросы. Неожиданно и в тему разговора он предложил мне познакомиться с его сыном и поговорить с ним по телефону.
– Прямо сейчас?
– Да, он с тренировки вернулся, желает с тобой познакомиться.
Мальчику хотелось услышать, как же русские говорят по-английски и узнать, насколько хорошо его понимают. Мы обменялись приветствиями и он стал живо рассказывать мне о своих школьных и спортивных делах, как будто я – его настоящий друг. Звучал он воспитанным, приветливым, открытым и жизнерадостным пацаном и казался взрослым не по годам по своим рассуждениям. Только ангельский голосок и детские интонации время от времени выдавали его нежный возраст.
«Абсолютно без комплексов. Невероятно! Весь в отца?» – пронеслось в голове.
Вскоре после этого продолжительного телефонного разговора Вудмэн прислал мне грустный е-мэйл. Он был в расстроенных чувствах из-за того, что ему пришёл счёт в $500 за телефонный разговор со мной. И он предложил чатиться в сети для экономии денег.
– Ну давай поговорим в чате! – согласилась я, недолго думая.
И через пару дней в чате получился надолго впечатляющий разговорчик. O-xo-xo-хо!
Вэб-камеры у меня тогда не было, зато у него она была. Я его видела и слышала, он меня только слышал. Но это его ничуть не смущало. Говорил в основном он. От меня вроде и cлов-то не требовалось. Но через некоторое время мне так захотелось произнести что-нибудь очень грубое в его адрес и почему-то по-русски. Но он всё-равно бы не понял, да и собой был так сильно увлечён, что любые мои слова вовсе были бы ни к месту в те минуты.
– Вот мой кабинет, вот твоя фотка на столе, вот стол, вот окно. Новые занавески, видишь? – так неторопливо, просто и невинно Вудман начал экскурсию по своему дому.
– Вижу.
– Нравится?
