испытала Никки в ту ночь. А может это был просто бред от высокой температуры. Что бы это не было, но в нем она снова видела этого мужчину, «отдающего» ей что-то. И это слово, единственное, что она запомнила: «аукторизаре». Оно повторялось снова и снова, то громче, то тише, то ниже, то выше. И тут она видит, ЧТО отдаёт ей незнакомец: что-то горячее, влажное и пульсирующее. Потом она подносит свои руки к свету и видит в них ещё стучащее окровавленное сердце. «Либо дар, либо проклятье… счастье… вечные муки… нескончаемый страх…»
Доктор Уильям Бэйтс – невысокий пожилой мужчина приятной внешности, убрав стетоскоп в чемоданчик, посмотрел на ещё спящую больную и меланхолично пожал плечами:
– Жара нет, артериальное давление в норме. Пульс немного учащённый. Это стресс.
– Я так и знала! – выдохнув, сказала Элис, которая всё время осмотра стояла у окна, нервно переминаясь с одной ноги на другую.
– Но, на всякий случай, пусть сдаст анализы, – продолжал врач. – Посоветуйте ей взять небольшой отпуск.
– Да, да, конечно! – кивая, согласилась Элис. – Спасибо, доктор! – и они вышли из спальни Никки.
Никки проснулась от странного ощущения где-то в животе. Она откинула одеяло, встала и, подойдя к окну, раздвинула шторы. Солнце беспощадно ослепило её глаза. Затем она взглянула на часы, стоящие на прикроватной тумбочке.
– О, мисс Андерсон! Да вы засоня! – проговорила вслух Никки. Время было уже без четверти два после полудня.
Всё, что произошло ночью, она готова была принять за страшный сон, но в глубине души знала, что это не так. Потом она поняла, что за ощущение её разбудило. Это был голод. И не просто голод, а такой, как будто она не ела два-три дня! Никки накинула на себя халат и быстро пошла на кухню.
– Дорогая, ты встала?! Как ты себя чувствуешь? – удивлённо вскрикнула Элис, увидев племянницу на кухне. Та открыла холодильник и доставала из него всё, что попадалось ей под руку.
– Что? Я? – рассеянно переспрашивала Никки, не отрываясь от своего «дела». Затем она повернулась к столу – там уже лежало всё, что она недавно достала из холодильника.
Наконец, она подняла полные жизни глаза на любимую тётю и широко улыбнулась:
– Прекрасно! Я чувствую себя прекрасно! Только есть хочется. Слона бы съела!
– О, я за тебя рада… – как-то неуверенно сказала Элис, наблюдая за тем, как Никки поглощает пищу.
– А где Эйприл? – спросила Никки с набитым ртом. – Она в порядке?
Не успела Элис ответить, как в дверь вбежала девочка и бросилась к матери на шею.
– Вот ты где, красотка! Зачем же ты так бегаешь?! У тебя сейчас сердце из груди выскочит!
– Никки, она же не марафон пробежала! – усмехнулась Элис.
Никки подняла глаза на тётю.
– Я…я и твоё слышу сердце, тётя… Ты не больна?
– Ну чего ты выдумываешь! – вздохнула Элис. – Ты не можешь слышать моё
