была настолько велика, что население совсем перестало работать и возложило обязанность трудиться на приезжих гастарбайтеров из того же Египта и других африканских стран; уровень жизни в Тунисе – самом демократическом из всех авторитарных стран Африки – вплотную приближался к Южной Франции (Провансу и Лангедоку), а Южную Италию даже превосходил; одной из причин всплеска протестных движений в Сирии стало то, что Б. Асад решил (без какого-либо давления) смягчить авторитарность режима и начал проводить либеральные преобразования, которыми тут же воспользовались исламисты и их покровители из США.
Сторонники инсценированности «цветных революций» указывают на многократную повторяемость сценария (демократического шаблона) этих революций в различных странах мира, очень сильно различающихся как по особенностям государственного строя, так и по характеру социально-политических проблем. Они утверждают, что все «цветные революции» сделаны под копирку, а вероятность повторения одного и того же события по одной и той же схеме в природе ничтожно мала. На основании этих выводов сторонники инсценированности «цветных революций» указывают на ряд признаков, по которым в любом внешне стихийном народном бунте можно установить «цветную революцию».
У каждой «цветной революции» есть свои признаки, которые выдают в ней технологию:
• во-первых, особый внешнеполитический почерк англосаксов, их отличительный стиль работы;
• во-вторых, строгое соответствие плана любой революции базовому шаблону (или сценарию) – все «цветные революции» развиваются по одному и тому же сценарию, использующему одну шаблонную схему;
• в-третьих, то, каким образом организуется и как используется молодежное протестное движение, которым управляют с помощью технологий рефлексивного управления (они также являются американским изобретением);
• в-четвертых, есть определенные повторяющиеся особенности в подборе и выдвижении революционных лидеров;
• в-пятых, в некоторых «цветных революциях» начисто отсутствует революционная идеология, что позволяет распознать в них подделку. Связано это с тем, что американцы – авторы «цветных революций» – не всегда понимают менталитет и психологию народа, которым они хотят принести «ценности истинной демократии», и не могут предложить им идеологию, которая будет органично принята всеми слоями общества.
«Цветные революции» часто называют технологиями, или инструментами, «мягкой силы», понимаемой в том ракурсе, который дал для данного термина Дж. Най[67]. Этот подход, основанный на принципе аналогии (внешне «цветные революции» – это несиловые технологии смены политических режимов), не совсем точен и часто вводит в заблуждение, заставляя считать «цветные революции» более мягкой и поэтому более прогрессивной и менее социально опасной формой воздействия на авторитарные режимы. Тем самым разворачивается кампания по пропаганде
См.:
