отношения.
– Такие страдания могут любого из нас сделать странным и трудным в общении.
– У тебя доброе сердце, моя дорогая, – проговорил Ричард, пожимая руку жены, которой та держалась за его локоть.
За то небольшое расстояние, которое они прошли от дома Аллейнов, он, казалось, успел расслабиться, и нервическое состояние уступило место бодрому, жизнерадостному, почти ликующему настроению.
– Ах, какая она любезная леди, согласись, – проговорил он, улыбаясь. – И такая красавица… хотя, конечно, не столь привлекательная, как ты.
Рейчел улыбнулась комплименту, но ее все-таки не отпускала мысль о странном возгласе миссис Аллейн и о взглядах, которые та на нее бросала. А кроме того, ее заинтриговала рыжеволосая подавальщица, которую она заметила у черной лестницы. И хотя ей было трудно понять, что все это значит и представляет ли важность, однако странное чувство, будто ее пригласили, чтобы рассмотреть, и что многое в их разговоре с миссис Аллейн осталось недосказанным, лишь возросло.
С холма, на котором одиноко расположился Лэнсдаунский Полумесяц, город казался клубком спутанных грязных улочек. Когда они спустились по Лэнсдаун-роуд и вошли в него, даже небо стало менее светлым, а воздух казался густым от царившей кругом вони. Рейчел старательно обходила кучки конского навоза и маслянистые лужи, но так и не смогла уберечь туфли от грязи. «Деревянные башмаки, – сделала она мысленную зарубку на память. – Обязательно нужно завести пару деревянных башмаков». Рядом с аббатством Ричард ее оставил и пошел встретиться с каким-то человеком, с которым его связывали деловые отношения, а Рейчел отправилась дальше, к их дому с лавкой на первом этаже. Ей уже начинали нравиться шум и суета этих извилистых мощеных улочек, которые местами становились такими узкими, что прохожие, идущие навстречу друг другу, не могли разойтись, не соприкоснувшись плечами. То, что раньше казалось для нее просто толпой, теперь все более походило на сообщество людей, живущих по соседству.
После бегства с Милсом-стрит Рейчел принялась исследовать менее именитые улицы неподалеку, где тыльные, непарадные фасады зданий теснились один над другим, взбегая вверх по крутым склонам городских холмов и снова спускаясь вниз. Повсюду виднелись сточные канавы, глухие торцевые стены и сложенные из булыжников неровные ограды, на которых были выставлены кухонные горшки, похожие на щербатые ряды зубов. Все это казалось пародией на строгие и ласкающие взгляд очертания домов, выходивших на главную улицу города. Рейчел бродила по закоулкам Бата, изучая его потайные места и проходы. Здесь она была незаметной, не привлекала ничьих взглядов. Она подмечала вырубленные в скале замшелые ступени лестницы, которая, словно раздвинув выстроившиеся в одну шеренгу дома, неожиданно ныряла куда-то вниз. Разглядывала устроенную под арками виадука лавку мясника, у которой кухарки и экономки стояли в очереди за лучшей вырезкой в Бате. В этих кварталах не было ни кондитерских, в которых продавались бы сливочные помадки и засахаренные фрукты, ни лавок перчаточников
