«бульвар» в körút («круговую дорогу») его бы порадовали. «Обновление языка» в начале XIX века коснулось прежде всего корпуса слов, в рамках европейской культуры интернациональных: теперь здесь и аптека – не аптека, а gyógyszertár (дьодьсертар), и полиция – не полиция, а rendőrség (рендёршэг). Компьютер – и тот számítógép (самитогэп).
Энтузиазм был всеобщий: «Господин Жигмонд Терек, ходатай по делам обедневших дворян, обещает выплатить 20 форинтов тому патриоту, который переведет на венгерский язык «О духе законов» Монтескье. Расходы по изданию книги он берет на себя»[35].
И национальная Академия наук была создана в те же времена и с той же целью: развитие венгерского языка называлось первой из ее задач. Инициатива принадлежала все тому же графу Иштвану Сечени; он отдал на учреждение «Ученого общества» годовой доход со своих имений. Здание Академии, построенное позднее, уже в начале 1860-х, на набережной возле Цепного моста поставлено эффектно, заметно издалека… Его можно считать первым шагом к тому стилю, что станет главенствующим в Будапеште австро-венгерских времен. Вслед за литературой архитектура Венгрии начинает поиск собственного языка и очень скоро его найдет.
Таким образом, тот факт, что в центре Европы по сегодняшний день сохраняется живой язык, не похожий ни на один соседский, имеет объяснение не только в историческом прошлом времен Великого переселения народов, но в сознательной культурной деятельности ряда литераторов, среди которых на первом месте – Ференц Казинци (1759–1831), старший современник нашего Карамзина, масон, издатель журналов «Орфей» и «Венгерский музей», переводивший мировую классику от Мольера до Стерна (он первым, в 1790 году, перевел на венгерский, например, шекспировского «Гамлета»).
А часто звучащая характеристика венгерского языка как не просто непонятного, но «инопланетного», «марсианского», имеет, похоже, конкретного автора. Фридрих Георг Хоутерманс, немецкий ученый, специалист по ядерной физике и космохимии, назвал марсианами венгерских гениев, работавший в 1930-е годы в Америке. Это были: Дьердь де Хевеши (Hevesy György)[36], лауреат Нобелевской премии по химии; Теодор фон Карман (Kármán Tódor), инженер и физик воздухоплавания, дальний потомок Иегуды бен Бецалеля, основатель Международной академии астронавтики и Фон Кармановского института; Майкл Полани (Polányi Mihály), физик, химик и философ; Лео Силард (Szilárd Leó), один из создателей первого ядерного реактора; Юджин Вигнер (Wigner Jenő Pál), физик и математик, лауреат Нобелевской премии по физике; Джон фон Нейман (Neumann János Lajos), математик, с именем которого связывают архитектуру большинства современных компьютеров; Эдвард Теллер (Teller Ede), физик-теоретик, один из первых сотрудников Манхэттенского проекта.
«Они – марсиане; боятся, что их выдаст акцент, поэтому маскируются под венгров, людей, которые не в состоянии говорить ни на каком языке без акцента, исключая венгерский»[37].
Можно себе представить впечатление, произведенное
Хаванова О. Нация, отечество, патриотизм. В венгерской политической культуре: движение 1790 года. М.: Институт славяноведения РАН, 2000. С. 72.
По венгерской традиции фамилия предшествует имени.
«According to Houtermans, they are Martians, who are afraid that their accents will give them away, so they masquerade as Hungarians, i. e., people unable to speak any language but Hungarian without an accent» (Rhodes R. The Making of the Atomic Bomb (Simon and Schuster, 1986), 1986. Р. 106–107. http://en.academic.ru / dic. nsf / enwiki / 145942).
