style="font-size:15px;"> Он замер, видимо производя расчеты.
– Прекрасно, Трикси-кан. А как ты оценишь мою скорость?
Коварный вопрос на самом деле. Ответишь недостаточно почтительно, занизишь по незнанию скорость реакции – наживешь врага. Отмолчишься – опять-таки мастер будет недоволен. Расплывчатое «очень быстро» тоже не пойдет.
– Полторы секунды для создания подушек от начала движения руки до явления зримого результата, – осторожно сформулировала я. – Перехват контроля над образом – точное время отследить не удалось, но где-то полсекунды. Полагаю, Шаа-кан, что твоя зона комфорта при создании образа в среднем меньше секунды.
Взгляд его смягчился. Так, вроде бы пронесло.
– Со скоростью мысли, – ответил мастер Ригуми. Вот и пойми, согласился он или поправил меня. Но хотя бы не сердится – уже хорошо. – И в качестве вознаграждения я отвечу на твой вопрос. Запахи, звуки, прочность – все это уже было в твоем образе. Это не ничто, но действительно овеществленное ничто. Если ты будешь усердно работать, то через тридцать дней сумеешь воплотить его по-настоящему. А теперь ступай. До конца дня ты в распоряжении Игамины-кана.
Это «в распоряжении» мне не понравилось, но Маронг, похоже, и не думал понимать слова буквально. Вообще первое, что он спросил, когда мы отошли на приличное расстояние от мастера Ригуми, было: «Сильно он тебя загонял?» Я, не раздумывая, провела пальцем по горлу, закатив глаза.
Жест оказался универсальный, межмировой, потому что Маронг меня понял без пояснений. Проглотил смешок и – великий человек! – предложил сперва отдохнуть, а потом уже продолжать. Он отвел меня к источнику, где можно было ополоснуть лицо и попить, и угостил безопасной для здоровья лепешкой из листьев шерги. Пока я ела, пытаясь сохранить независимый вид, Маронг рассказал кое-что об особенностях местных воплощенных иллюзий… то есть овеществленного ничто.
Почти сразу всплыли фатальные различия с псионикой.
Здешние маги не пытались разложить воплощенную модель на составляющие и ни о каких частицах не слышали. Зато использовали для создания своих иллюзий какое-то загадочное поле, к которому у меня доступа не было. Что-то вроде второго слоя реальности. Маронг даже разрешил взглянуть на него своими глазами, через телепатию.
Этот слой выглядел абсолютно настоящим – все то же самое, что существует в действительности, но окруженное зыбким маревом, которое можно мысленным усилием спрессовать в любой образ. Получалось, что я как бы делала свои иллюзии вслепую. И, возможно, вовсе не была способна выходить на другой уровень… Но кое-что обнадеживало: когда мастер Ригуми в первый раз создавал подушки, то мне померещилось какое-то дрожание воздуха.
Значит, положение не такое уж безнадежное?
Когда я покончила с жестковатой лепешкой и в изнеможении привалилась к стене, Маронг внимательно посмотрел на меня, дергая себя за длинные пряди волос, и произнес задумчиво:
– Выходит,
