Берлина до Москвы два часа лета. Из Внуково Трошина на машине с мигалками за сорок минут домчали на другой конец города в Тушино, где в конструкторском бюро какого-то почтового ящика его уже ждали люди в белых халатах. Ракету бережно положили на стол, а Михаилу предложили удалиться. Он взглянул на часы. Было около половины восьмого вечера. Пока все шло по графику.^ Когда один из белых халатов вышел покурить, Трошин спросил, почему его попросили выйти. А чтоб не мешал. Там есть что-нибудь интересное?
Конечно. Топливо, судя по цвету и структуре, содержит новые компоненты. Очевидно, у этого топлива более высокий импульс горения. Интерес представляют также система наведения ну и еще кое-какие мелочи. Впрочем, мы идем примерно тем же путем, что и противник, и нам было важно узнать сегодня, что путь наш правильный.
В половине девятого Михаил занервничал и постучал в дверь, за которой происходили демонтаж и сборка снаряда.
– Знаете, – сказали ему, – мы сломали одну небольшую деталь. Сейчас в мастерской при КБ изготавливают точно такую же.
– Из нашего материала?
– Обижаете. Из американского. В Греции все есть.
– На последний рейс Аэрофлота я уже опоздал. Боюсь, что опоздаю и на последний рейс Интерфлюга.
– Не бойтесь, потому что, скорее всего так оно и случится.
– Вы с ума сошли! Ракета должна быть в Берлине не позднее двух часов ночи.
– Не стоит так волноваться. Что-нибудь придумаем. В 21–30 улетел в Берлин последний борт Интерфлюга. В эту самую минуту Трошина попросили пройти к машине, ожидавшей у входа в КБ. Ракета уже лежала на заднем сиденье, завернутая в плед «Шустера».
– Мы не стали упаковывать ее, – объяснили Михаилу. – Знаем, что Вам дорога каждая минута.
Дальше все шло, как в хорошо смонтированном боевике: автомобиль, выписывающий сумасшедшие виражи между мрачными корпусами гигантского предприятия, погруженного в сон, трава, полегшая от ветра, поднятого винтами вертолета, какие-то люди в комбинезонах, длинная узкая взлетно-посадочная полоса, врезанная в лесной массив, и ровный гул военного транспортника, уносящего Трошина на запад.
Пригарин встретил его у трапа самолета и отвез в своем «Опеле» в Берлин. В одном из темных переулков они перегрузили ПТУРС в машину «Шустера». В это время часы на башне городской ратуши пробили половину второго.
– У тебя есть еще полчаса, – сказал шеф. – Прощайся с ним, а я подожду за углом.
Трошин протянул «Шустеру» блокнот и ручку.
– Зажги свет в салоне, – попросил он. – А теперь пиши: «Я такой-то, получил от советской разведки пятнадцать тысяч долларов для вручения военнослужащему армии США…» Как его зовут, твоего негра?
– Бенджамин Франклин Китс. Его назвали так в честь какого-то их президента или ученого. Не знаю точно
– Хорош Франклин, нечего сказать! Пиши дальше: «Бенджамину
