вояки, то они с опаской будут действовать. Пока разведку конную вышлют, дабы убедиться, что за егерями нет главных сил…
– А ежели ополчение? Эти-то горячи, могут и без команды кинуться. Хотя да, сир, чего это я… ополчение против наших егерей… х-ха! А дальше?
– Дальше артиллерийская ловушка. Но это пока наметки, давайте-ка вместе сообразим…
И офицеры свиты вместе с сюзереном склонились над картой.
– Шайзе! Померания!
Небольшой отряд мекленбуржской кавалерии, ехавший в авангарде, моментально повернул обратно, даже не пытаясь проводить разведку.
Через несколько минут мекленбуржское войско встало в оборону, начав выстраивать боевые порядки. Пусть их командование во главе с самим герцогом и хорохорились, обещая солдатам легкую победу, но подспудный страх сидел почти в каждом. И даже оптимисты, уверенные в способности разбить войско под знаменем Грифона в «правильной» битве, признавали за руянским принцем редкий талант к битвам маневренным.
– Свиньи, – сквозь зубы процедил граф фон Броде, командовавший авангардом Мекленбурга, – опозориться так…
– Но, господин полковник!
– Молчать! Рисковать они не хотели… Это ваша работа! Или вы думаете, вам платят деньги за то, что вы красуетесь перед обывателями в мундирах?
– Виноваты, – тихо сказал прапорщик лет тридцати, – просто вылетели на них неожиданно и успели увидеть только полуроту егерей, а в полуверсте от них и полк. Атаковать полуроту егерей… можно, хотя шанс на победу низок. Но даже если бы мы их вырезали, то не сразу, их товарищи успели бы прийти на выручку. Все равно разведки толком бы не вышло.
– За поворотом? Хм… Это где тот ручей изгибается и петлю делает?
– Да, господин полковник.
– Мда. Тогда вы правильно поступили, там действительно только в лоб атаковать можно, если быстро действовать нужно. Ладно… ступайте.
Мекленбуржцы выстраивали боевые позиции не слишком умело – мешало большое количество ополчения и наемников. И пусть в большинстве своем они были умелыми стрелками и рубаками, но вот по части действий в крупных отрядах даже наемники были натасканы не слишком хорошо…
С другой стороны за перестроениями армии Мекленбурга наблюдали странные фигуры, наряженные в лохматые костюмы…
– Хорошо, – сказала одна из них, опуская подзорную трубу, – и плохо.
– Поясни, – попросил лежащий рядом напарник.
– А сам?
– Хм… экзамен… ладно. Так… хорошо, потому что перед нами не столько войско, сколько толпа людей, пусть и обученных воевать. Слаженность скверная. А плохо… хм… не могу даже сказать, Еремей.
– Эх, Вольфганг… Плохо – это значит, что конкретно сейчас ловушка с засадой вряд ли сработает. Мы-то рассчитывали на что? Что они дружной колонной будут нас преследовать, и все
