пить за здоровье этого прохвоста, этого бандита, этого разбойника? Ну уж нет! Пусть за его здоровье пьют кипящую смолу черти в аду, но честные гренадеры не будут портить вино из-за такой гадины.
– А, так вы для того зазвали меня к себе, чтобы обижать и насмехаться надо мной? – вставая, сказал Зибнер, в тоне которого звучала не обида, не раздражение, а какая-то мрачная покорность неизбежному.
– Мы не хотели и не хотим обижать вас, господин вахмистр, – мягко сказал Лахнер, – но вы должны понять наши чувства: ведь из-за этого Римера мы незаслуженно сданы в солдаты.
– Никаких чувств мне понимать не нужно, я знаю одно – вы меня обидели, и я знать вас не хочу. Капрал Ниммерфоль, подойдите-ка ко мне на минутку.
Ниммерфоль и Зибнер отошли в сторону.
– Скажите, капрал, почему эти двое продолжают оставаться тут? Ведь они не в наряде?
– Да не все ли вам равно, вахмистр? Что за важность, если они пришли навестить товарищей?
– Да, понимаете ли, я не могу успокоиться: а вдруг этот отчаянный парень исполнит свое дерзкое намерение и последует примеру Плацля?
– Ну и что? Какое дело мне и вам, если находящийся в отпуске солдат совершит какой-нибудь поступок за пределами линии укреплений?
– Вы плохой христианин, Ниммерфоль. Подобная дерзость равносильна самоубийству, и даже хуже его, так как самоубийца губит тело, а бросающийся к нечистому – душу. Мы не можем допустить, чтобы это совершилось.
– Да ничего не будет, успокойтесь. Ребята подвыпили и спокойно улягутся спать.
Зибнер, покачивая головой, вышел из караулки. Гренадеры молча допили вино и расположились на покой; неприятная история с вахмистром испортила их веселое, беззаботное настроение.
Вскоре в караулке слышалось только посапыванье спящих солдат.
Придя к себе домой, старый Зибнер никак не мог успокоиться. Он, кряхтя и вздыхая, переворачивался с боку на бок, пока не решился снова пройти в караулку, чтобы хоть силой удержать Лахнера от его дерзкого замысла.
Осветив фонарем спящих, он сейчас же заметил, что Лахнера среди них не было.
– Капрал Ниммерфоль! – отчаянно вскрикнул старик. – Где же он?
Этот крик разбудил спавших, которые в первый момент никак не могли понять, в чем дело.
– Кто «он» и что вы кричите, вахмистр? – сонливо спросил Ниммерфоль, протирая глаза.
– Где тот дерзкий гренадер, который хотел вскочить в дьявольскую карету?
– Да ушел, вероятно, домой. А сколько времени?
– Сейчас пробьет двенадцать.
– Господи! – воскликнул Вестмайер. – Биндер, Гаусвальд, вставайте скорее, мы чуть-чуть не проспали этого таинственного видения.
Гренадеры торопливо оделись и вышли из караулки. Зибнер, скорбно поникнув головой, поплелся за ними.
Ночь была очень светлой, полный месяц заливал снежные долины миллиардами искристых отсветов. Лахнера не
