The Political Power of the Business Corporation. Cheltenham: Edward Elgar, 2013.
Wilthagen T., Tros F. The Concept of ‘Flexicurity’: A New Approach to Regulating Employment in the Labour Market // Transfer. 2004. Vol. 10. No. 2. P. 166–186.
World Bank. Annual. Doing Business. <http://www.doingbusiness.com>.
World Bank 2011. Report of the Employing Workers Methodology Consultative Group. Washington, DC: World Bank, 2011.
II. Сегодня все мы неолибералы (отчасти)
В 1887 г. английский либеральный политик сэр Уильям Харткорт провозгласил в палате общин: «Сегодня все мы социалисты» (Hansard, 11 August 1887). Несмотря на всю нелепость этого заявления, оно, пусть и в форме преувеличения, отражало признание многими консервативными и либеральными политиками справедливости утверждений, что в будущем государство должно играть более важную роль в обеспечении благосостояния и защищенности населения, а также развивать инфраструктуру современных экономики и общества. Полагаю, было бы уместно начать и нашу дискуссию о социально-экономической стратегии с аналогичного ограниченного признания в том, что «сегодня все мы неолибералы».
Чтобы понять истинный его смысл, необходимо провести различие между тремя значениями идеи неолиберализма.
Во-первых, существуют чистые неолибералы, убежденные в том, что наилучшими для общества условиями являются совершенные рынки во всех областях жизни, как можно более широкая конкуренция между множеством производителей, когда роль государства ограничивается поддержанием условий, необходимых для функционирования этих рынков. Государство не должно быть слабым; напротив, государство использует все имеющиеся у него возможности для защиты прав собственности, дальнейшего распространения рынков на новые области и обеспечения конкуренции. Однако оно ограничивается решением этих и только этих задач. Я называю эти воззрения «неолиберализмом первого рода».
Во-вторых, часть неолибералов, принимая положение о ценности и приоритете рынков в экономике, осознают их ограничения и недостатки, в особенности их неспособность справляться с экстерналиями и предоставлять общественные блага. Они убеждены, что рынок не соответствует условиям, сложившимся в некоторых областях жизни, и хотели бы не допустить проникновения в них рыночных отношений. Эти неолибералы отличаются от социалистов тем, что признают превосходство капиталистической экономики над экономикой, основанной на государственной собственности, но стремятся использовать государство и другие нерыночные институты для исправления того, что они считают дефектами рынка. К представителям критического «неолиберализма второго рода» я отношу различные сочетания социал-демократических, экологических и религиозных групп, консерваторов и др.
В-третьих, можно говорить о «реальном» неолиберализме, имея в виду «сплав» лоббирования корпоративных интересов в государственных органах и использования корпоративного и других видов частного богатства в интересах осуществления той или иной политики, что в наши дни обычно сопровождает принятие неолиберальной программы. Это «неолиберализм третьего рода», различные аспекты которого были подвергнуты критике в предыдущей главе. Он производит политизированную экономику, имеющую весьма отдаленное сходство с тем, что экономисты понимают под либеральной рыночной экономикой, в то время как общественный строй настолько деформируется под воздействием власти плутократов, что под угрозой оказывается сама идея либеральной демократии. Подобно реальному социализму в странах бывшего советского блока, реальный неолиберализм во многих отношениях диаметрально противоположен своей изначальной идее.
Рассмотрим эти
