Не владея знаниями, способностью рассуждать, он владеет иногда властью и силой.
– Да, да, власть и сила губят или созидают. Я мечтал созидать. – Задумавшись, император замолчал и не скоро спросил: – У тебя есть ко мне просьба?
– Пока ты… Позволь мне вернуться обратно. Потом… Потом не уйти.
Император долго лежал в одиночестве, обступившем странной бесконечностью миров, и уже никуда не хотел.
Вошел воевода-кореец Чан-чжи.
Неуклюже склонившись в приветствии, басисто сказал:
– Мой император, в зале собралось несколько генералов, желающих встречи с тобой. Разреши войти, многие прибыли издалека и любимы тобой.
– Воевода Чан-чжи всегда за кого-то просит. Кто в таком ожидании, что ты пожалел? – досадливо спросил Тайцзун, жестким прямым взглядом смутив генерала.
– Первыми с утра прибыли командующий джунгарскими всадниками тюргешский князь Ашина Мише и князь Ашина Сымо, которому ты в походе на Бохань высасывал кровь после укуса змеи. Он все утро об этом рассказывает. – Чувствуя холодную неприязнь императора, Чан-чжи говорил сухо.
– Сымо! Этот Сымо! – проворчал император, не спуская глаз с генерала. – Он толще тебя, пожалуй, Чан-чжи. Смелый, как дьявол, а змеи напугался. Ты боишься змей, Чан-чжи? – Император вдруг усмехнулся и произнес: – Зови… генералов, ты ничего не боишься, даже змей моего дома наложниц. Заставим Сымо и Мише схватиться на поясах? Кто победит, на кого ты поставишь?
– Сымо тяжелей, но Мише моложе, – без воодушевления ответил Чан-чжи.
– Ты за Мише? Тогда я за Сымо! Я на Сымо поставлю. – Император был весел.
– Старые они, великий правитель! – сказал воевода. – Будут топтаться да воздух портить, какие из них борцы?
Тайцзун встал на ноги, покачался, поправил длиннополый халат, отороченный мехом куницы, засмеялся:
– Зря не сказал раньше о генералах! Эй, у нас есть мужское вино, способное затуманить разум сильнее красивой рабыни! Подайте вина!
– Названы не все, император, – воевода Чан-чжи замялся. – Недавно прискакали другие генералы.
– Кто, кто? – глаза Тайцзуна ожили, засверкали, он подошел быстрой походкой к воеводе, положил руки на его крепкие могучие плечи, заставив Чан-чжи заметно смутиться. – Ну, говори!
– Ты сердит, император? Но я ни в чем не повинен, и знай, я скорее умру…
– Кто в приемной, говори?
– Мой господин, ты сердит, мне неприятно!
– Кто за дверью покоев?
– Победители маньчжурцев-киданей генерал Ли Цзи и полководец Ляну.
– Ляну-удалец! Не встречались давно! – оживился Тайцзун. – Северная армия генерала Ляну в Поднебесной империи лучшая!
– Ты сам ее создавал, император, ходил с ней в походы. Ее называют: «Армия отцов и детей»! – подсказал воевода.
– Хорошо говорят, я слышал. Так должно быть – отцы и дети! А Шэни-генерал тоже примчался? – шумливо спросил Тайцзун.
– Тюркют
