не пренебрегая своей привычкой мыть руки. Вытирая их полотенцем, она посмотрела на свою семью, глазевшую на неё так, словно на преступницу, привязанную к позорному столбу. Ева не слушала их, но понимала по лицам, что посочувствовать ей никто не собирается. А как было бы здорово, если бы мама поддержала её словами: «Глеб – негодяй. Я всегда это знала. Ты достойна большего». Ведь Галина Николаевна терпеть не могла Глеба, так что её исход событий должен устраивать. От сестёр Ева ждала одного, чтобы они просто исчезли куда-нибудь, не досаждая ещё больше. Но мечты без волшебной бороды Хоттабыча никчёмны, а потому Ева просто попросила:
– Родные мои! Можно оставить меня в покое? У меня, между прочим, личная драма.
Ева ушла в комнату, не найдя ни понимания, ни сочувствия, но ей повезло хотя бы в том, что к её просьбе прислушались. За ней никто не поплёлся, и даже сёстры решили преподнести щедрый подарок: дать возможность побыть одной.
Девушка легла на диван, осмысливая всё, что с ней произошло за этот день. Глеб остался в прошлом. Андрей под вопросом. И оба они не оправдали её ожиданий. Ей бы хотелось, чтобы Воронцов повёл себя совсем иначе, чтобы он не поддался её решению, а стал бороться за неё, совершил какой-нибудь поступок, а не убрался восвояси.
Впрочем, долго думать она не могла. Эта реальность была слишком печальна. А лучшее лекарство от реальности, разумеется, за исключением спорта, – крепкий сон. Да, Ева уснула. Она не выспалась прошлой ночью, много поплавала, понервничала, а потому были созданы все предпосылки, чтобы она погрузилась в мир грёз.
Ева открыла глаза, когда на улице начало темнеть. Был одиннадцатый час вечера. Дома стало на удивление спокойно и тихо: все признаки того, что близняшки отправились на свой вечерний моцион.
Девушка проснулась с обострённой чувствительностью. У неё на душе скребли кошки, отчего безумно хотелось выговориться. Она достала из кармана джинсов телефон, подпёрла голову рукой и стала дожидаться ответа. Едва Славка поднял трубку, она первая начала разговор, не дав ему сказать:
– У меня был ужасный день.
– А у меня был ужасный Глеб. Как думаешь, кому из нас повезло больше?! – гнусаво поведал Слава.
– Глеб? – удивилась Ева, усаживаясь на диване в предвкушении истории. Ей хотелось поскорее услышать, что ещё учудил этот шизоид, да ещё в квартире Славки.
– Глеб Юрьевич. Именно он.
– Слушай, что у тебя с голосом? Ты в нос говоришь.
– С носом у меня то, что в следующий раз предупреждай, пожалуйста, когда на тебя внезапно найдёт приступ честности! Я хотя бы дверь никому открывать не буду!
– Рассказывай уже, что случилось! – сгорая от нетерпения, настаивала Ева.
– Приезжал твой Глеб. Впрочем, насколько я понял, уже не твой. Пьяный в жопу! Только открываю ему дверь – сразу получаю кулаком в нос. Потом он стал нести какую-то ахинею, что я ненормальный, а ты… в общем, лёгкого поведения. Взывал к моей гордости, блеванул у меня в прихожей и ушёл. Нос он
