этого переживает.
– Что было дальше? – спросил адвокат.
– Он ей позвонил по междугородному телефону, после чего они часто разговаривали, не менее двух-трех раз в неделю. Кончилось это тем, что тетя Лоррейн решила совершить в отпуске путешествие на автомобиле… Меня это, конечно, ничуть не обмануло, я прекрасно понимала, что у нее на уме, но ничего не могла изменить. В то время ее просто невозможно было остановить, дело зашло слишком далеко, этот человек ее буквально загипнотизировал.
– И вы решили отправиться вместе с ней?
– Да.
– Вы приехали сюда вместе, и что произошло?
– Мы приехали в отель и сняли номер. Она сказала, что устала с дороги и хочет немного полежать. Я отправилась по магазинам. Когда вернулась, тети Лоррейн не было, а на туалетном столике лежала записка, что она вернется очень поздно… Когда она пришла, я обвинила ее в том, что она была на свидании с Монтрозом Девиттом… Она рассердилась и закричала, что не желает иметь при себе няньку и не позволит мне обращаться с ней, как с малым ребенком.
– Ее чувства вполне понятны, – заметил Мейсон.
– Я знаю, – согласилась Линда Кэлхаун, – но это не все, есть другие настораживающие факты.
– Какие же?
– Я выяснила, что она сделала анализ крови, требуемый для получения разрешения на брак, и обратила большую часть своих ценных бумаг в наличные. В итоге она привезла сюда тысяч тридцать пять, не меньше.
– Не в дорожных чеках?
– Наличными, мистер Мейсон. В том-то все и дело, что она не побоялась пуститься в путь, имея при себе такую сумму.
– И почему она это сделала?
– С таким же успехом я могу сама спросить вас об этом, – ответила девушка. – Но вообще-то я не сомневаюсь, что это вызвано инструкциями, полученными ею по телефону от Девитта.
– Этот Девитт представляется мне весьма загадочной и темной личностью, – сказал Мейсон. – Ваша тетя рассказывала что-нибудь о его происхождении, роде занятий и так далее?
– Ничего. Абсолютно ничего. Она вела себя очень таинственно.
– И вы поссорились вчера вечером?
– Нет, это было позавчера. Я хочу сказать, что она от меня улизнула позавчера, а вчера заявила, что уезжает на целый день, так что я могу заниматься чем угодно. Вот тут-то я и попыталась урезонить ее, и она впервые поняла, что мне известно про деньги.
– И что? – спросил Мейсон.
– Она просто вышла из себя, превратилась в гневную фурию. Заявила, что прежде наивно воображала, будто я ее люблю ради нее самой, но теперь поняла, что мне нужны только ее деньги и что… Еще она сказала про Джорджа такое, что я не в силах повторить.
– Что именно? – поинтересовался адвокат.
– Я не желаю вспоминать.
– Джордж знает об этом?
– Знаю, – ответил Летти. – В общих чертах.
– Он не знает всего, – возразила Линда Кэлхаун.
– Она назвала его паразитом и альфонсом? – спросил Мейсон.
–
