мгновенно. И что таким девчонкам очень нравится тобой понукать, но еще больше нравится, когда ты показываешь характер и начинаешь сам понукать ими.
– Такие без ума от настоящей мужественности, майн фронд, – подытожил он, – и это единственное, что может заставить их перестать командовать.
С этими словами он глубоко затянулся, усмехнулся и посмотрел мне в глаза. Наверное, пытался каким-то образом вызвать лукавый блеск в своих собственных. Но вышел прищуренный, напряженный взгляд, как у человека, который хочет пукнуть или сидит на горшке.
До этого момента я вежливо поддакивал его болтовне. Но услышав «майн фронд», понял, что больше не могу молчать.
– Майн фронд? – повторил я, даже не зная, как сформулировать свои претензии к этому выражению. Все, что мог – это повторять его снова и снова. – Фронд? Фронд… фронд.
– Фронд. То есть друг, – пояснил Тим.
– Ага. Но… но Тим. Кто вообще так говорит?
– Народ, известный под названием германцы, майн фронд.
– Хм. Ладно, допустим. Только не германцы, а немцы. Это во‑первых. Во-вторых, если я правильно помню из уроков немецкого, все-таки фройнд, а не фронд.
– Ф-Р-О-Й-Н-Д? Так пишется. А произносится фронд.
– Нет. Произносится тоже фройнд.
– Все зависит от диалекталь… ности.
– От диалекта. Но нет. Ни в одном диалекте нет слова фронд.
– Позволь не согласиться.
– Тим. Друг по-немецки будет фройнд. Всегда и везде. А еще насчет женщин ты неправ. Женщины терпеть не могут, когда ими понукают. В этом основная причина существования такой штуки, как феминизм. И вообще, чувак, не советую тебе так разговаривать.
Тим по-прежнему улыбался, но после этих слов у него глаз задергался. Хотя может, он просто моргнул.
– Как так? – спросил он.
– Ну так, неестественно, как будто каждым словом хочешь напомнить окружающим, что играешь джаз, и доказать, что ты не просто обычный белый паренек из семьи ортодонтов, живущий в пригороде.
Вот теперь он перестал улыбаться, его лицо вытянулось и помрачнело. Но меня уже было не остановить.
– Не пытайся разговаривать, как черный. Ведь, если по чесноку, именно это ты и делаешь. Косишь под негра. Лучше прекрати. К тому же, ты делаешь все неправильно. Что за «майн фронд», чувак?
Я смотрел на него. А он на меня.
Потом произнес:
– Ну, знаешь ли, так разговариваем я и мои братья из Южной Филадельфии. И у них никогда не было ко мне претензий. Но если у тебя какие-то претензии ко мне, чувак… – он медленно закивал, – тогда я должен тебя поблагодарить. За то, что высказал, что у тебя на уме.
– О, – опешил я и тут же почувствовал себя усталым и измученным.
– Когда человек с другим цветом кожи высказывает мне, что у него на уме, это помогает мне расти.
– А… ладно.
– Помогает понять, как я должен себя вести среди вас.
– Ага, – кивнул
