целой жизни, проведенной в этих стенах у меня вдруг оказалось в запасе только несколько часов от заката до рассвета… В этом была, пожалуй, какая-то горькая ирония.
– Сделайте милость, задержитесь, – довольно холодно попросила я. Тон мой был весьма далек от просящего, однако мне и так с трудом удавалось сдерживаться. Казалось, вся злость и гнев, накопившиеся во мне за годы заточения, сейчас вырвутся наружу, словно пробудившийся вулкан.
Сереброволосый спокойно кивнул в ответ, словно и не заметив моей неучтивости.
– Надеюсь, мы не злоупотребим вашим гостеприимством? – обернулся он к Владыке.
– Нисколько, – спокойно отозвался тот.
Судя по тому, как легко это было сказано, Владыка ожидал, что я захочу задержаться еще как минимум на неделю. А тут такой подарок! При этой мысли я с трудом сдержала истерический смешок. Нервы мои, похоже, были на пределе.
– В таком случае, господа, до завтра.
Не глядя более ни на кого, я торопливо направилась к выходу. Однако уже в дверях неожиданно кое о чем вспомнила.
– Минуточку! – резко остановившись, я развернулась, скрещивая руки на груди.
– Что такое? – даргианский посол вопросительно вскинул брови, оборачиваясь ко мне, однако не был удостоен даже взглядом с моей стороны.
– Я хочу, чтобы мне вернули одну вещь, которая мне принадлежит, – я пристально смотрела на Владыку. – Без нее я никуда не поеду.
– Какую вещь? – отец недоуменно нахмурил брови.
– Октрион.
– Нет! – отрезал Владыка, решительно откидываясь на спинку трона. Его взгляд, обращенный ко мне сейчас, сразу понизил температуру в зале на несколько градусов.
И без того достаточно взвинченная, я едва не задохнулась от возмущения. Мало того, что эта книга была весьма ценна сама по себе – она, к тому же, была прощальным подарком матери. От этого ее ценность для меня возрастала еще больше. Я бы ни за что не оставила ее здесь – и уж тем более ему! Я уставилась на Владыку, точно разгневанный василиск. Если бы взглядом можно было прожечь насквозь, от трона давно не осталось бы даже ножек.
– Что ж, в таком случае я никуда не еду!
Владыка холодно взглянул на меня.
– Даже не надейся. Ты связана договором и не сможешь теперь отказаться.
– Я ни с кем ни о чем не договаривалась!
– Это не имеет значения!
– Не для меня… – процедила я сквозь зубы.
Отец проигнорировал мою реплику, сделав вид, что меня здесь уже нет.
– Отдай Октрион! – упрямо повторила я.
– Я сказал – нет.
Один из пришельцев – тот, что с рыжиной в волосах – ткнул украдкой другого локтем в бок и едва заметно ухмыльнулся. Похоже, то, что официальный прием плавно превращался в семейную свару, казалось ему забавным. Сереброволосый
