это невозможно. Такого нельзя даже представить!
Поэтому Ася, хоть и падает с ног от усталости, заканчивает лицей блестяще. Теперь ей предстоит получить хорошее высшее образование – хорошее не столько в ее понимании, сколько в представлении родственников. Мать с отцом твердят: юриспруденция, только юриспруденция! Дед с бабкой возражают: медицина! Нет ничего престижнее врачебного дела! Из нашего села врачей еще не было! Дьявол, неужели все родители мечтают об этом для своих детей – о карьере в суде или в здравоохранении? Люди, ау! Профессия юриста не такая уж и уважаемая, а служить в государственной системе здравоохранения – врагу не пожелаешь! Оставьте же наконец своих отпрысков в покое, и пускай они поступают хоть на аграрный факультет, хоть на философский! Да хоть бы и так, как я…
А я впервые в жизни взбунтовалась и тайком подала документы на факультет журналистики.
Господи! Послушай, кот, как же я боялась им об этом сказать… Признаться, что не выйдет из меня ни говорящего попугая в суде, ни эскулапа-коновала, – стану лучше писакой… Но вот наконец я призналась – и какой же разразился скандал! Мне пришлось пригрозить, что я утоплюсь в колодце, если они не разрешат мне учиться там, где хочу я, а не там, где желают они. Отец не разговаривал со мной две недели – ни слова не проронил. Мама бросала умоляющие взгляды то на меня, то на него, а я… я поняла, что я в районе плинтуса.
Боясь разочаровать их окончательно, я все пять лет, вместо того чтоб гулять и кутить, как все нормальные люди, непрестанно зубрила, чтобы получать высокие оценки. Самые высокие. Отец проверял мою зачетку, как школьный дневник в свое время, и я уже знала, что будет, если с очередного экзамена или зачета я принесу меньше пятерки: содержать он меня не будет. С журналистикой, мол, ты не справляешься, бросай эти глупости и переходи на юриспруденцию. Или на медицину. Мы будем счастливы, ты – не слишком, но в конце-то концов и ты привыкнешь. Может, даже полюбишь это дело. Ведь главное – воплощать мечты! Наши мечты…
Но я не сдалась. Извини, папочка, но стоит мне представить на своих плечах тогу адвоката или халат врача – и меня бросает в дрожь. И эта дрожь не имеет ничего общего с наслаждением.
Уже потом, когда я закончила учебу и устроилась на первую работу – в отвратительнейшей бульварной газетенке, но выходившей большими тиражами, на всю Польшу, – и когда родители наконец смогли похвастаться перед соседями моей первой статьей (а если честно, то и не статьей – колоночкой на последней странице), мне пришло в голову: всю эту увлеченность журналистикой я выдумала – им, родителям, назло. Собственно говоря, мне было все равно, каким именно образом заработать на квартиру в Варшаве и приличную машину, на которой я раз в месяц смогу приехать в родное село и показать всем, кто такая Иоанна Решка. Это и только это было моей целью: отличная квартирка и авто высшего класса. С тем же самым успехом я могла бы защищать убийц или лечить психопатов: в конце концов, важна цель, а не средства.
