Лера и Нина немеют от восторга. Не Екатеринбург, повторяюсь я. Всё в новогодних огоньках, огромные здания вокруг: посмотри сюда – Большой театр, туда глянь – Кремлёвская стена. У Большого – сцена, на сцене стоят Деды Морозы и лабают Рэя Чарльза. Поглядываю на своих спутниц искоса, и чувствую, что они ощущают себя как в сказке, улыбаются.
Провожу на Красную площадь, огромный каток разбит на ней. Через каждый шаг – палатки со всякими сладостями. Покупаю Нине петушка на палочке, по цветочку каждой покупаю.
– Вот Кремль, Нина. Там сидит Путин.
– Нам бы поесть где-нибудь, – говорит Лера.
Я рассчитал время. В мои планы включено и «пожрать», и «походить». Чтобы впечатления были и чтобы час в поезде не сидеть.
Едем до Арбатской, проходим на улицу Поварская. Гробовое молчание продолжается, и это меня почему-то веселит.
– Видите эту белую церковь? Её показывали в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».
Ноль эмоций.
Заебитлз. Идём дальше.
– Здание Верховного Суда Российской Федерации. Вам, Валерия Фёдоровна, как юристу, это должно быть интересно.
Валерия Фёдоровна делает вид, что это ей абсолютно неинтересно.
– Мы скоро придём?
– Терпение.
– Мы устали.
Я замолкаю и ускоряю шаг.
– Справа от нас ресторан «Каретный ряд», товарищи. Несколько лет назад, выстрелом из во-он того дома, где жил Михалков-старший…
Дальше не продолжаю. Никому не интересно, ну и мне не надо.
…Молодая азербайджанка приносит меню. Обслуживает не то чтобы профессионально, с душой обслуживает. С особым вниманием к ребёнку.
– У нас и чизкейк есть, и торты вкусные, и мороженое…
Хочешь мороженое, папа купит мороженое. Хочешь пирожное, ну и так далее.
Я намекаю официантке, что от неё исходит слишком много текста. То, что мне нравится в меню, я знаю и так. Заказываю суп, шашлык, салат какой-то, Лере вина, себе водки, Нине беру чизкейк.
Употребляем пищу молча, тщательно её пережёвывая.
Папа купит то, папа купит сё! Это мне резануло слух. Приехали бы в Москву часа на два раньше, отправил бы папа вас к едрене-фене в какое-нибудь кино, а сам сел бы в электричку и уехал в Жуковский. К своему сыну!
Я думаю о нём, и меня снова накрывает тоска, а сверху набрасывает свою сеть отчаяние. Егор и Ирина не приедут в Тамбов. Ирине есть где остановиться, папина квартира, братик любимый с женой. Но они не поедут.
Я написал ей письмо, и она ответила: мы не приедем, потому, что Егор не хочет.
А может, поедут? Просто я об этом не узнаю?
– Он опять не здесь, он опять в космосе, – это Лера говорит.
В последнее время она часто говорит такое. Не ей, а мне:
– Я пожалела, что приучила своего ребёнка называть тебя папой. Скажу, чтобы больше не называла.
Родной
