подраса атлантов в теософских сочинениях зовется рмоагалами. Память этой расы была главным образом направлена на яркие впечатления органов чувств. Цвета, которые видел глаз, звуки, которые слышало ухо, долго продолжали жить в душе. Это выразилось в том, что рмоагалы развили чувства, которых не знали их лемурийские предки. К таким чувствам относится, например, привязанность к тому, что было пережито в прошлом.
С развитием памяти было связано и развитие речи. Пока человек не хранил в своей памяти прошлого, он не мог с помощью речи сообщать пережитого. И так как в конце лемурийского периода появились первые зачатки памяти, то тогда же могла начать развиваться способность называть виденное и слышанное. Наименования вещей нужны только тому, у кого есть способность воспоминания. Поэтому и развитие речи относится к атлантическому периоду. А вместе с речью была установлена и связь между человеческой душой и внешними предметами. Человек породил внутри себя звуковое слово; и это звуковое слово принадлежало к предметам внешнего мира. Общение же посредством речи создает также и новую связь между людьми. Все это было у рмоагалов, правда, еще в юной форме; но это уже коренным образом отличало их от их лемурийских предков.
Силы, жившие в душах этих первых атлантов, имели еще нечто общее с природной мощью. Эти люди были еще до некоторой степени в большем родстве с окружающими их природными существами, нежели их потомки. Душевные силы их были еще в большей степени природными силами, нежели душевные силы современных людей. Поэтому и порождаемое ими звуковое слово обладало природной мощью. Они не только давали наименования вещам, но в их словах была заключена власть над вещами, а также и над их собратьями – людьми. Слово у рмоагалов имело не только значение, но и силу. Когда говорят о магической власти слова, то означают этим нечто гораздо более реальное для этих людей, нежели для нашей современности. Когда рмоагал произносил какое-нибудь слово, то оно развивало такую же силу, как и сам предмет, обозначенный этим словом. Этим объясняется, что в ту эпоху слова обладали целебной силой, что они могли способствовать росту растений, укрощать ярость зверей и производить всякие иные, подобные же действия. Все эти способности все более и более убывали у позднейших атлантических подрас. Можно сказать, что полнота природного могущества постепенно утрачивалась. Рмоагалы ощущали ее всецело, как дар могущественной природы; и такое отношение к природе носило у них религиозный характер. В особенности речь была для них чем-то священным. И злоупотребление произнесением некоторых звуков, обладавших значительной силой, было чем-то невозможным. Каждый человек чувствовал, что такое злоупотребление причинило бы ему огромный вред. Магическая сила подобных слов получила бы обратное действие; правильно примененные, они могли принести благо, но они же обратились бы на погибель того, кто их применял беззаконно. В известной невинности чувства рмоагалы приписывали свою власть
