ли я чем-нибудь быть вам полезен? – Спросил он, но в голосе его слышалось сомнение: перед ним были совершенно зверского вида воины с длинными усами, заплетенными в косы и в рогатых шлемах. Явные язычники. Норманны. На их фоне совершенно потерялась скромно, но опрятно одетая женщина с русыми волосами и невзрачный монах в черном одеянии. Для круглолицего монаха было очевидно, что у этих людей не могло быть веской причины нанести визит одному из глав Церкви. Даже когда Ольга спросила, может ли она поговорить с Вселенским патриархом, он не шевельнулся.
– Вы, наверно, знаете, что Святой отец очень занят, – монах сделал ударение на словах «Святой отец». – Возможно, завтра, или еще лучше послезавтра…, – монах не отрывал взгляда от телохранителей Ольги. «Уходите и не возвращайтесь, вот что он хотел сказать», – поняла Ольга.
– Кто это, Амброзий? – Послышался голос патриарха, и через минуту он появился перед ними в сопровождении еще одного, аскетического вида монаха. Он был одет по-домашнему. Вместо своих обычных пышных одежд патриарх сегодня надел простое белое монашеское одеяние. Увидев, кто стоит перед дверью, он удовлетворенно хмыкнул.
– Так, так. Кого же нам Бог послал, а Полиевкт[401]? Наместница Хельга! Ты говоришь по-гречески, дочь моя? – Спросил Феофилакт. Увидев утвердительный кивок, он оттолкнул в сторону недовольного Амброзия и взмахом руки пригласил их войти:
– Входи же, прошу тебя. Или ты хочешь, чтобы я обращался к тебе на Вы, как это принято у латинов?
– Ты – это свет, Вы – это тьма. Я бы никогда не осмелилась обращаться к тебе, как к врагу, отец мой, – ответила Ольга.
– Но Владыка! Через пятнадцать минут ты должен встретиться с… – запротестовал сопровождающий его монах Полиевкт, но патриарх оборвал его:
– Кто бы это ни был, пусть обождет. Я занят. Возможно, наши гости захотят принять нашу веру. Это будет большой победой Иисуса, не так ли?
Или, возможно, я обращусь в их ересь – вот будет скандал, а? – Пошутил Феофилакт.
Полиевкт кисло взглянул на Феофилакта. Шутка показалась ему весьма сомнительной, хотя он знал, какое наслаждение доставляет патриарху иногда шокировать людей своим невероятным поведением. Ольга и сопровождающие, не веря своим ушам, ошеломленно уставилась на него.
Видя реакцию гостей, патриарх весело улыбнулся.
– Наместница, прошу тебя в мои покои. Надеюсь, мы обойдемся без переводчика. На каких языках ты разговариваешь?
– Я говорю на языке кипчаков[402] и свеев. Немного по-гречески и на языке парсов, Святой отец, – ответила Ольга.
– Замечательно. Кроме трех «священных языков»[403] я владею и солдатским языком. Языком, вобравшим в себя и персидский, и тюркский. Который давно стал общим для греков и славян. Нам не понадобиться переводчик. А твоим доблестным воинам будет уютно в хозяйственной части дома. Полиевкт, займи гостей и предложи им прохладительные напитки.
Полие́вкт (умер 5 февраля 970) – был простым монахом до 956 года, когда после гибели Феофилакта Лакапина он был объявлен патриархом. Патриарх Константинопольский с 3 апреля 956 по 5 февраля 970 года. За его усердия в служении Богу, великий ум, всяческие познания и непревзойденную добродетель, веру и силу ораторского искусства был прозван «вторым Златоустом».
Кипчаки, в арабо-персидских источниках – кыпчаки). Народы тюркского происхождения живущие в Великой Степи от Дуная до Иртыша, которая в восточных источниках известна как Дешт-и-Кыпчак (Великая степь) или, в русских источниках, поле Половецкое.
В Западной Римской империи «священными» языками считались иудейский, латинский и греческий.
