досадно, – он ничего, кажется, не боится. Ну, положим, графиня покажет Анне записку и колючки, и что с того? Разве она хочет, чтобы другие стали свидетелями неприязни Луи к будущей теще?
Элен как-то прогуливалась по саду, и взбрело ей на ум устроиться под старой раскидистой яблоней. Графиня уже витала воображением где-то далеко, позабыв себя среди буйства зелени и тепла. Солнечные пятна – тень от многочисленных листьев – зыбко шевелились повсюду. Хорошо и спокойно. Вот только падают сверху листья.
Сперва графиня просто снимала их с одежды, но вдруг поняла, что для листопада еще время не пришло. И что странно, больше нигде ничего подобного не наблюдается. Элен задрала голову и сразу увидела озорника, который и вел прицельную «стрельбу» сорванными листьями.
Луи, с видом местного жителя, сидел на толстой ветке. Из одежды на нем были только штаны: рубашка и камзол висели на соседней ветке. Волосы маркиза давно растрепаны, глаза шальные, губы кривятся в усмешке. Он смотрел на графиню с чувством превосходства, ведь ей ни за что до него не дотянуться.
– Ах, вот в чем дело, – проговорила Элен. – Ну-ка, слезай оттуда.
– Зачем? Мне и тут хорошо, – отозвался юноша, поудобнее устраиваясь в ветвях.
– Ты зачем бросаешь на меня листья?
– Я? Не может быть.
– Слезай, тебе говорят.
– Да почему я должен слезать? Я раньше вас пришел сюда, и если вам не нравится, сами уходите из-под моего дерева. – Он невозмутимо потянулся к душистому яблоку, сорвал его, вытер рукой и откусил.
– Луи, ты наглец. Кто дал тебе право дерзить?
Он бросил на нее лукавый взгляд и продолжал есть яблоко.
– Между прочим, я ведь могу рассказать матери, в каком виде ты ходишь и как лазишь по деревьям.
– Да? А я могу рассказать, как вы преследуете меня.
– Тебе никто не поверит.
– Ну, и вам не поверят.
– Хочешь, проверим?
– Вы, тетя, удивляете меня, – Луи улыбался. – По-моему, лезть на дерево в чистой рубашке и в чулках совершенное безумие. Что может быть нелепее?
– На месте твоей матери я давно бы хорошенько выпорола тебя, негодник.
Луи захохотал, потом вдруг зашевелился: ветки заскрипели под его тяжестью. Через пару мгновений он оказался на земле, держа в руке камзол и рубашку. Он весело посмотрел на графиню и спросил:
– Может, вы прямо сейчас и выпорете меня? Может, мне еще и штаны снять?
– Бедная Анна, – трагически произнесла Элен. – Я сочувствую ей. А ты, дружок, не обольщайся. Твои дерзости еще откликнутся тебе. Ты у меня еще поплачешь.
– Опять угрозы? – Луи уже сел в траву, нашел обувь и чулки и неторопливо одевался.
– Предупреждение, – пояснила графиня. – И если ты еще не понял, как все серьезно, то хуже от этого только тебе, милый.
Она взглянула на него прищуренными глазами и отправилась
