xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_136" type="note">[136] На это великий английский писатель отвечал, что он никогда не имел ввиду предлагать категории «непознаваемого» и «непостижимого» как предметы религиозного культа. Затем, на арену вышли почитатели и защитники Спенсера и Гаррисона; некоторые защищали материальную метафизику первого мыслителя (если мы можем использовать это парадоксальное, но точное определение философии Герберта Спенсера), другие пользовались аргументами безбожного и лишенного Христа римского католицизма Огюста Конта,[137] причем обе стороны наносили друг другу весьма тяжелые удары и получали их в ответ. Так, граф д'Альвиелла из Брюсселя[138] внезапно обнаружил в м-ре Г. Спенсере скрытого, но полного благочестия теиста, и сравнил м-ра Гаррисона с казуистами средневековой схоластики.
Мы не имеем ввиду обсуждать здесь относительные достоинства ни материалистического эволюционизма, ни позитивизма, выдвинутых этими английскими мыслителями; мы приводим эти примеры лишь для иллюстрации того смешения современной мысли, которое напоминает вавилонскую башню. Тогда как эволюционисты (школы Герберта Спенсера) исходят из того, что эволюция религиозного чувства в историческом аспекте состоит во все большем абстрагировании от атрибутов Божества и окончательном уходе от примитивных конкретных представлений – для обозначения этого процесса было создано такое сложное слово, как деантропоморфизация, т. е. исчезновение человеческих атрибутов, – последователи Конта, со своей стороны, придерживаются другой версии. Они утверждают, что наиболее примитивной религией человечества был фетишизм, т. е. непосредственный культ природы, и лишь процесс длительной эволюции привел к антроморфизму религиозных верований. По нашему мнению, их «божественность» – это человеческая природа, а Бог, которому они поклоняются, – это человечество. Поэтому единственный смысл проведения такой дискуссии состоит в том, чтобы разобраться, какая из этих двух «философских» и «научных» теорий является менее вредоносной и более правдоподобной. Правильно ли будет сказать, как уверяет нас д'Альвиелла, что «непознаваемое» Герберта Спенсера содержит все элементы, необходимые для религии? И верно ли, как утверждает этот знаменитый автор, что «религиозное чувство имеет тенденцию освобождать себя от всякого морального элемента»? Или же мы должны пойти на другую крайность и согласиться с последователями Конта, что постепенно религия сольется с альтруизмом и исчезнет в нем самом и в его служении человеческой природе?
Надо ли говорить, что только теософия, отрицающая односторонность и потому ограниченность обеих теорий, способна примирить их, т. е. эволюционистов и позитивистов – как на метафизической, так и на практической основе. Здесь не место обсуждать, как именно можно этого достичь, но каждый теософ, знакомый с основными идеями эзотерической философии, может сделать это
Это эпитет м-ра Гексли. В своей лекции «О физической основе жизни», читанной в Эдинбурге в 1868 году, этот великий оппонент заметил, что «философия Конта на практике может быть кратко описана как
Профессор церковной истории в Брюссельском университете, в философском труде «Эссе о религиозном значении
