было под восемьдесят, он помнил режим Франко и только про это и говорил. Друг семьи жил в деревне, до Мадрида не доедешь. Так вот, сын знакомой целый месяц ухаживал за престарелым коммунистом – бегал на рынок, готовил еду, мыл полы, читал вслух газеты. Мальчик за этот месяц научился многому – материться, рассуждать о политике, женщинах… Ну и конечно, все это – по-испански. Старик расставаться с мальчиком не хотел. Еще бы месяц – и парень стал бы убежденным коммунистом.
Но Ванин папа, побывавший в командировке в Кембридже, был категоричен – через две недели его сын вернется в Москву, позабыв родную речь. Муж, налив себе виски, делился мечтами – Ваня отучится, ему так там понравится, что он блестяще сдаст экзамены, подаст документы в университет, получит стипендию как юный гений, познакомится с девушкой из приличной семьи, начнет ходить в английском твидовом пиджаке в клетку, и тогда можно будет вздохнуть спокойно…
Фирму, которая отправляет детей в языковые школы, нашли через друзей. Друзья пять лет подряд отправляли своих двух дочерей на три месяца в Англию и были довольны. Мы даже хотели отправить их вместе. Но девочки сказали, что не поедут. Старшая сообщила, что собирается замуж, а младшая бросила институт, чтобы наконец заняться настоящим делом – играть на саксофоне.
Представитель фирмы нам пообещал, что Ваня в Англии соотечественников не встретит – жить будет с французом, учиться – с китайцами. Ванин папа рассказывал ему про Кембридж, Ваня кивал, набирая эсэмэску. Он всегда так делает – как только отец начинает что-то говорить или, что еще хуже, рыться в домашней библиотеке в поисках книги, которую «нужно прочитать», Ваня тянется к телефону. Отца завораживает скорость, с которой Ваня набирает эсэмэс-сообщения, и он забывает, что хотел сказать.
Когда назад пути уже не было – деньги отвезены, документы сданы, Ваня поделился со мной радостью. С ним в Англию едет Инка.
– А кто такая Инка? Твоя девушка или просто подруга? – спросила я.
– Типа подруга, пока не знаю, – ответил Ваня.
Инка оказалась бывшей девушкой нового Ваниного институтского друга Данилы. Данила, по Ванькиным рассказам, был чем-то похож на Димона. Такой же немногословный любитель женщин и «качалки». Так вот, Инка Данилу бросила. А Ванька ее после этого успокаивал. Почему он успокаивал бессердечную девушку Инку, а не брошенного Данилу, он мне объяснял, но я не поняла.
Так вот, Данила случайно увидел, как лучший друг «успокаивает» его бывшую девушку, и посоветовал Ваньке не попадаться ему на глаза в «качалке». А то он его тоже успокоит – свободными весами по голове. Ванька рассказал все Инке. Та решила, что, наверное, зря Данилу бросила. Он ведь такой сильный, накачанный. А если ревнует, значит, любит. В общем, Ваня сказал Инке, чтобы они сами с Данилой разбирались, а он едет в Англию.
Тут Инка еще немного подумала и решила, что правильно Данилу бросила. Он что – тут, в Москве, и из «качалки» не вылезает.
