тоже стоит. Заметно, что нервничает. Олег Николаевич стоит на кухне, в двух шагах от выхода, и не знает, что делать.
Ельцин обреченно спрашивает:
– А кто тогда пойдет?
– Вместо вас пойдет Олег Николаевич.
– Нет, я приказываю остаться. Где Олег Николаевич?
Свежевыбритый, элегантный Сосковец подошел к президенту:
– Слушаю вас, Борис Николаевич.
– Я приказываю вам сидеть в самолете, я пойду сам.
Кричит так, что, наверное, на улице слышно, потому что дверь салона уже открыли. А сам идти не может. Встает и падает. Как же он с трапа сойдет? Ведь расшибется насмерть.
Тогда принимаю волевое решение, благо, что Барсуков рядом и меня поддерживает:
– Олег Николаевич, выходи! Мы уже и так стоим после приземления минут двадцать. Иди, я тебе клянусь, я его не выпущу.
И Олег решился. Вышел, улыбается, будто все замечательно.
Когда он спустился по трапу, я запер дверь и сказал:
– Все, Борис Николаевич, можете меня выгонять с работы, сажать в тюрьму, но из самолета я вас не выпущу. Олег Николаевич уже руки жмет, посмотрите в окно. И почетный караул уходит.
Борис Николаевич сел на пуфик и заплакал. В трусах да рубашке. Причем свежая сорочка уже испачкалась кровью от уколов. Ельцин начал причитать:
– Вы меня на весь мир опозорили, что вы сделали.
Я возразил:
– Это вы чуть не опозорили всю Россию и себя заодно.
Врачи его уложили в постель, вкололи успокоительное, и президент заснул…»
4. КОРОЛЬ ГЕОРГ V В РОЛЛС-РОЙСЕ
ИНЖЕНЕР Найджел О’Брайен повернул заводную ручку – раз, другой. Новенький двухместный роллс-ройс слегка осел на рессорах, мотор чихнул, выпустив из глушителя клуб сизого дыма, и умолк.
– Ваше величество, – сказал инженер, – вам следует нажать кнопку обогатителя – горючая смесь слишком концентрирована. Не зажигается. Свечи мокрые.
Георг поискал глазами. Вот, кажется, эта кнопка из черного дерева с золотым колечком, которую дворцовый шоффэр Джонс назвал как-то «подсосом». Король нажал, тросик ушел внутрь приборной панели, отделанной черным, красным и сандаловым деревом.
– Теперь дроссель, – услышал он голос инженера.
Георг нажал педаль газа так, что всей подошвой сапога уперся в пол салона.
– Пробуем еще раз, – предупредил О’Брайен и снова крутанул заводную ручку.
Внезапно по всему автомобилю прошла дрожь, послышался хлопок, другой, и двигатель заревел, окутывая площадку загородного гаража густым черно-синим облаком. Король, впервые севший за руль, застыл в восторге, ощущая живую дрожь железной машины, которая только что была всего лишь двумя тысячами фунтов холодного мертвого металла.
– Отпустите газ, милорд! Уберите ногу с педали! – заорал О’ Брайен. – Оглохли, что ли?
Король послушно убрал ногу, и рев превратился в ласковое мурлыканье. Инженер
