style="font-size:15px;"> – Я была там… я была там примерно десять месяцев назад, – не очень решительно выдавила Кристин.
– Одна?
– Вы полагаете, что кто-то из моих близких отправился на Барбадос специально для того, чтобы отправить эти письма и напугать меня? – начиная нервничать, спросила она.
– Я ничего подобного не сказал. Я только уточнил: кто именно был с вами на Барбадосе? Врач, секретарь, визажист? Вы были с мужем, с сыном, с сестрой?
– Мы были все вместе. В январе этого года. Со мной были все мои близкие, друзья, родные. Мы обычно летаем всей компанией. Моя сестра со своим другом. Врач, секретарь, визажист. Мой сын.
– Вы были вместе с супругом?
– Да, он тоже был с нами.
– А подруга вашего сына?
– Нет, ее не было.
– И вы никого не подозреваете? Может, это просто неудачная шутка? Или кто-то из съемочной группы решил таким эксцентричным образом сорвать подготовку к вашему фильму?
– Съемочная группа прилетит туда только через несколько дней. Со мной все вопросы решает режиссер фильма. Ему семьдесят четыре года. И он явно не похож на шутника. Меня очень беспокоит, что вы пытаетесь свести эти угрозы к обычным шуткам. Это были не обычные шутливые послания, мистер Дронго. Я понимаю шутки и люблю их. Но в этих двух посланиях содержались конкретные угрозы в мой адрес. Очень конкретные. Там была такая фраза: «Если появишься на своей вилле, то обязательно умрешь». Вот так. И поэтому я просила найти такого специалиста, который взялся бы мне помочь.
– Я все понял. – Дронго подумал, что еще не поздно отказаться. У этой женщины, несмотря на кажущуюся безмятежность, явно были до предела взвинчены нервы. Впрочем, у творческих людей подобное в порядке вещей.
Он поднялся первым.
– Я надеюсь, что смогу разобраться с этими посланиями и оказаться вам полезным, – сказал Дронго.
Она взглянула на него снизу вверх. Усмехнулась.
– Но вам не очень хочется связываться с такой взбалмошной стервой, как я? – вдруг спросила Кристин.
– Если откровенно…
– Разумеется, откровенно.
– Не хочется, – ответил Дронго. – За время нашего разговора вы уже дважды срывались. Или трижды? По-моему, это много.
– Тогда почему вы соглашаетесь?
– Вы мне нравитесь, – честно признался Дронго. – Именно такой я и представлял себе известную актрису. Немного сумасшедшей, немного неуравновешенной и очень стильной.
Она закусила губу, чтобы не рассмеяться. Но фыркнула. И поднялась, глядя ему в глаза.
– Это тоже комплимент? – спросила она.
– Нет. Это правда.
– И вы не возьмете аванс?
– Не возьму, если вы не пообещаете меня слушать. Иначе я ничего не смогу сделать.
– Договорились. Но у меня могут быть свои женские слабости. Иногда я буду срываться, а вы будете меня прощать.
