быть проводником нечистых духов. А духи не чисты просто по самому их определению не-всеобщих, а особенных сущностей, не достигающих воссоединения. Но позже философия отчасти выродилась в софистику, создававшую покровы изощренного мудрствования, которые вторичным образом поддерживали мистицизм, а позже преобразовались в средневековую христианскую схоластику, больше известную как синоним беспросветной зауми. В итоге, бога загромоздили доказательствами его бытия!
Явление Сына Божьего. Христианство как новая религия непосредственного откровения и единения человека с богом (буквально «обожения») положила конец языческим культам гораздо вернее, чем философия для избранных. Разрушение языческих капищ означало решительную борьбу с ранним мистицизмом ради единобожия. Борьба велась преимущественно именно с многобожием, которое само по себе служило главным признаком неистинной веры. Впрочем, усердное воссоединение во многом происходило посредством «отрицания отрицания» – путем не воссоединения, а разрушения многого с целью узреть единое. Устранение посредников между подвижником и личным богом поначалу исключало даже иконопочитание и т. п., настолько ревностны были первые христиане в предпочтении прямого воссоединения опосредованиям в любых формах таинств (мистерий).
Но мистерии оказались неистребимы в веках – в наше время мы не удаляемся в пустыни, а заходим в церковь как лабиринт опосредований в виде икон, таинств, священства… Между нами и Иисусом Христом стоят полчища святых, канонизированных за два тысячелетия, и мы просим их помолиться за нас, больше не веруя, что бог услышит нас напрямую. Что и говорить о мистицизме Троицы, где единство снова превратилось в таинство, непостижимое человеку иначе, чем по милости самого бога. А милость достигается смирением перед всеми представителями бога – старцами, монахами, священниками. Прямое единение по формуле «Не я живу, а живет во мне Христос» едва ли доступно современному монаху, что и говорить о мирянах! Неудивительно, что все чаще западные люди и образованные россияне в поисках прямых форм единения обращаются на Восток!
Нет бога кроме Аллаха! Изначально мусульманский ренессанс был вызван порывом вернуть единству приоритет над мистификациями. Христианство к тому времени пошло по пути примирения с множественностью покровов, постадийностью откровения, церковной иерархией. В такой среде относительно легко зарождалось так называемое мистическое христианство, ставшее популярным в средневековье. Даже «охоту на ведьм» могли организовать только те, кто верили в ведьмовство как реальное явление, иначе не было смысла. Так астральные покровы начали окутывать христианское сознание, утрачивающее свое единство в боге ради уничтожения частностей, на которых оно и концентрировалось. Разлад в церкви и, как следствие, двойственность сакрального и профанного миров, где далеко не все божественно, а признается бесовщина, требует нового единения.
Перед
