он руками чертит в воздухе большую полусферу, изображая необъятное количество обвинений в коррупции, выдвинутых против его друга Кракси. Бывший премьер был заочно осужден и умер в изгнании в своем доме в Тунисе.
“Про Кракси могу только одно добавить… Его ведь обвиняли в том, что на посту премьера он сколотил себе состояние, но после смерти Кракси его жена и семья нищенствовали. Его жена осталась совершенно без денег, с двумя ипотеками – за дом в Тунисе и за квартиру в Милане. И поверьте, я об этом знаю не понаслышке, потому что…” – Берлускони на мгновение замолкает, как будто решая, что дальше сказать. Он переводит взгляд на ковер, на микросекунду прикрывает глаза, и его лицо освещается благочестием, являя миру Берлускони-священника.
“Скажем так, – добавляет он очень тихо. – Кое-то вмешался и помог семье Кракси удержаться на плаву, больше им неоткуда было взять денег”.
Берлускони не теряет самообладания и смотрит куда-то вдаль, в одну точку.
“Однажды Кракси пожаловался мне, что ему очень трудно найти финансирование для партии. Я сказал, что всегда готов помочь, если нужно. Он застыл, посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты мой друг. Больше никогда мне такого не предлагай, иначе нашей дружбе конец». Это был настоящий Беттино Кракси. По-настоящему оскорбленный Беттино Кракси. Конечно, как он и сам говорил в парламенте, его Социалистической партии нужны были деньги. Так же как христианским демократам. Так же как любой другой партии. Всем приходилось конкурировать с сильной Коммунистической партией, которую финансировала Москва. Когда были обнародованы документы КГБ, то оказалось, что из тех средств, что Советский Союз тратил на поддержку европейских коммунистов, 63 % получала Италия. Остальным партиям постоянно не хватало денег, и совершенно логично, что они обращались за поддержкой к частным предпринимателям”.
В 1980-х годах итальянские политические партии нередко принимали финансовую помощь от различных лоббистов и бизнесменов. Это могли быть переводы на офшорные счета или конверты с наличностью. Через несколько лет были приняты законы, которые ужесточили контроль за методами финансирования политических партий, и по всей Италии разразились коррупционные скандалы. Половина политиков страны оказалась под следствием по подозрению в коррупции, а тотальная продажность итальянских политиков получила название “Тангентополи” (“Город взяток”). Берлускони задумался о собственной политической карьере в самый разгар скандалов вокруг “Тангентополи”, когда суды объявили войну крупнейшим политическим партиям. Однако на тот момент он был счастлив и удовлетворен тем, что имел. Он состоялся. Король недвижимости превратился в медиамагната-миллиардера. Что касается его связей с Кракси и другими политиками… Это пришло само собой, вместе с успехом.
Критики Берлускони презирали его и считали продавцом мусора, человеком, который своим коммерческим телевидением убил итальянский кинематограф, человеком,
