href="#n_83" type="note">[83] Это можно было бы признать за браваду пленного эсэсовца перед союзниками, если бы не Зепп Дитрих, который уже после войны поддержал Мейера в этом утверждении. В возникшем споре генерал-лейтенант Эдгар Фойхтингер, напротив, не согласился с ними, подвергнув Мейера резкой критике. Однако анализ ситуации доказывает, что Мейер, в отличие от того же Фойхтингера, действовал смело, решительно, и, что главное – единственно правильно. Критику же Мейера Фойхтингером можно объяснить неприязнью последнего к войскам СС и к Мейеру лично (из-за его надменного, самоуверенного поведения), тем более что самому ему похвастаться было абсолютно нечем. Не секрет, что Фойхтингер, подавленный событиями первого дня наступления союзников, не верил в успех немедленной танковой атаки и поэтому действовал крайне вяло.[84] Как бы оно ни было, но факт остается фактом – сбросить противника в море немцам так и не удалось. К вопросу же о нехватке у Мейера горючего заметим, что в условиях господства в воздухе авиации союзников он снабжал свои части бензином при помощи маленьких, вертких вездеходов «Фольксваген», которые двигались от укрытия к укрытию. Вряд ли такая мера была уж очень эффективной, но другого выхода у него не было.
На монастырском дворе столпилось около 150 канадских пленных, захваченных за день. Часть из них была ранена, им оказывали помощь немецкие санитары. Отметим, что санитарная рота, приданная полку Мейера, была атакована на марше союзной авиацией, было сожжено несколько специально маркированных машин «скорой помощи» (они были выкрашены в белый цвет и несли эмблему Красного Креста; от союзных летчиков это, впрочем, не спасало), погибло несколько санитаров.
Вечером 7 июня 8-я танковая рота оберштурмфюрера СС Герберта Хоефлера, дислоцировавшаяся к северо-западу от Кана, на высотке под старой водонапорной башней, попала под бомбардировку союзной авиации. В рейде принимало участие 250–300 самолетов, плотно отбомбившихся по окрестностям Кана. Бомбардировка длилась 10–15 минут; этого времени хватило, чтобы превратить всю местность в усеянную кратерами выжженную пустыню. Два танка Pz-IV было потеряно от прямых попаданий бомб.
Первое столкновение союзников с дивизией СС «Гитлерюгенд» стоило им 28 танков «Шерман» и «Стюарт» и 245 человек убитых, раненых, пленных. Потери дивизии также были тяжелыми. 7 июня немцы потеряли трех офицеров убитыми. Вопреки распространенному мнению, тяжелые потери были во II танковом батальоне. В 5-й и 6-й ротах было подбито девять танков (погибло 13 человек, 11 было ранено). В 7-й роте потери составили три танка и двое танкистов убитыми. В 8-й роте было подбито четыре танка (убито четверо и ранено двое военнослужащих). В итоге потери составили 16 танков подбитыми.[85] Не вся эта техника была потеряна безвозвратно, здесь общепринятой цифрой считается два безвозвратно потерянных танка.[86]
Впрочем, каких-либо ощутимых результатов в плане изменения военной обстановки данная атака не дала. Главным успехом этого дня
