Я его уже расспросил. Прямо на месте. Тогда же у меня создалось впечатление, что он немного не в себе. Дикари приняли его за бога и оказывали ему, судя по всему, божеские почести.
– Что ты имеешь в виду?
Каллифорд хмыкнул и почесал другую ноздрю:
– Он сказал, что они его облизывали.
Берджесс и Мэй открыли свои пасти, готовясь захохотать. Но Лич был не расположен шутить.
– Облизывали? Интересно.
– Поэтому я решил взять его с собой. Будем внимательно за ним следить.
– Он что, по-вашему, прячет сорок фунтов золотых монет в карманах панталон?!
Каллифорд не любил, когда над ним смеялись. Лицо у него дернулось.
– Он придет в себя, надеюсь. Перестанет считать себя богом, ведь облизывать мы его не станем, как вы понимаете. Тогда мы с ним поговорим.
Берджесс покачал лысой головой:
– По-моему, пустой номер, я бы его вздернул.
Каллифорд раздраженно покосился на него:
– Ты бы вообще всех вздернул, у кого есть шея.
– Надо взять его с собой, – сказал тугодум Мэй. – Чем мы рискуем?
Капитан согласился:
– Конечно, возьмем. Но, чтобы обезопасить себя от его хитростей, перед входом в любую гавань будем сажать его на цепь. Не верю я что-то в живых богов. Даю голову на отсечение, парень нас дурачит.
– Может, просто набивает себе цену, боится, что мы оставим его на берегу вместе с французами? Они, я думаю, уже догадались, по чьему совету мы выпотрошили их карманы.
– Да, Каллифорд, и это возможно. Поэтому помните о цепи. Кроме того, если он сделает попытку бежать…
Через открытое окно в каюту влетел тяжелый, мучительный стон. Еще один француз расстался со своим временным богатством. Капитану, похоже, чужие страдания приносили облегчение.
– Так вот, если он сделает попытку бежать, ему спокойно можно вставлять фитили между пальцев. Значит, он действительно что-то знает.
Мэй наморщил лоб и осторожно спросил:
– Как же мы увидим, что он собрался бежать, если он будет сидеть на цепи?
– Однажды мы «забудем» посадить его на цепь или «забудем» закрыть замок, – пояснил Каллифорд.
– А-а, – протянул тугодум, но никто не был уверен, что он все понял правильно.
В то же открытое окно из влажно-душной бездны тропической ночи влетела огромная мохнатая бабочка и, шумно попетляв под деревянным потолком, присоединилась к кучке насекомой мелочи, осадившей тусклый масляный фонарь.
Брайан Лич сказал:
– Вы мне ничего не рассказали о мусульманине.
– Его зовут Базир. Сопровождал груз на «Порт-Ройяле». Родом индус. Надзирал за торговлей в Сурате. От Великого Могола. На лбу шрам.
Коротко доложив все ему известное, Мэй вытер вспотевший от напряжения лоб.
– Зачем он нам нужен? – спросил капитан.
– Выкуп? – неуверенно предположил Берджесс.
– Ты
